— Девушка, я же стучался. Вы, что не слышали? Я громко стучал.
— Да, не слышала, но видела, как ты тут ходил по вагонам.
— Ну, как вы могли меня видеть, ваша дверь была закрыта.
— Идем ко мне в купе, я тебе объясню.
Пашу не удивило, что проводница обращается к нему на «ты». Он же молодой, а она все-таки постарше. К себе приглашает, даже делать ничего не пришлось. Он ей сразу понравился. Хорошо, он с ней ночь скоротает, а утром к себе вернется, а на следующую ночь опять сюда придет, и так до самой Москвы. Интересно, а она москвичка? Может бригада московская, вот бы так все и было. Девушка открыла дверь в боковое купе, пропустила его вперед и закрыла дверь на задвижку. Паша довольно развязно уселся на сидение и потянул проводницу за собой.
— Посиди со мной, ладно? Не бойся, я тебя не обижу. А ты мне скажешь, почему ты такая красивая и ездишь тут одна? Скажешь? Знаю, что это ты меня ждала, и вот я пришел …
Что-то было не то, девушка на его шепот не реагировала. Она деловито села сбоку и облокотилась о подушку. Паша видел, что эта симпатичная проводница на его ухаживания вряд ли поведется. Что еще делать и что еще ей говорить он не знал, как-то сразу сдался. Не так уж он был в себе с женщинами уверен, в глубине души прекрасно зная, что некоторым женщинам он понравиться не может, не их он поля ягода. Так нечего и стараться. Такое должно было или сразу получиться или уже некогда. Не насиловать же ее тут. Зачем она его к себе пригласила, за каким-таким делом? А вдруг тут что-нибудь криминальное, сейчас втянет его по самое не могу … Что-то тут не так. Паше снова стало не по себе. Надо от нее уматывать и возвращаться к себе. Все как-то мутно. Не стоит с ней связываться.
— Ладно, девушка, мне пора спать идти. Хотел в вагон-ресторан сходить, но не дошел. Поздно уже. Схожу утром. Спокойной ночи, я пошел …
Паша встал, хотел выйти, но дверь не открывалась. Что за черт? Начинается опять.
— Откройте, я же сказал, мне пора идти! Поиграли и хватит. Откройте! Что вам от меня надо?
— Паш, сядь. Не мельтеши. Нам надо поговорить. Поговорим и ты пойдешь.
— А если я не хочу с вами разговаривать? Как вы меня заставите?
Паша хотел бы тоже называть ее на «ты», но у него это резко перестало получаться. В женщине было что-то такое, что определяло их неравенство. «Странная проводница, и на проводницу-то вовсе не похожа» — успел подумать он, прежде чем девушка заговорила:
— Паша, не глупи, поговорить тебе со мной придется, так надо.
— Кому надо?
— И об этом мы тоже побеседуем. Просто ты должен меня послушать, не перебивать. Знаю, что по ходу моих объяснений у тебя возникнут вопросы, но ты их запомни, задашь потом.
— Да кто вы такая? Откуда знаете, что меня зовут Паша. Билет мой видели, да? Зачем? Ну, да, я — Паша, и что дальше? Я ничего не сделал. Еду в Москву в отпуск, что нельзя?
— Паша, ты и едешь в Москву, лежишь в своем купе и спишь на верхней левой полке, отвернувшись к стене. Мы с тобой сейчас не в поезде. Пойми, это — не поезд и я — не проводница.
Мяч был на его стороне, и Лида ждала вопросов, но Паша молчал, остолбенело на нее уставившись. «Это не поезд» — было дня него непонятно, слишком сильно, нечто такое, что он не мог пока принять. Она говорила ему дикие вещи, настолько дикие, что Паша даже не мог ее просто прервать, чтобы выразить недовольное недоумение. Ему так противно морочат голову, да еще ночью, когда он устал и хочет спать. Бедный парень, наивный и глупый.
— Меня зовут Лида, так меня можно называть. Это мое настоящее имя. Я знаю, что ты мне не веришь, поэтому я тебе покажу, что я не шучу.
Лида взглянула на дверь и там моментально появилось изображение слабо освещенного купе. Внизу лежали женщина и похрапывающий военный, а наверху спала девчонка. Паша увидел свое лицо в пол-оборота. Глаза его были закрыты, он мерно посапывал. На столике стояли стаканы, чуть брякающие о подстаканники. Пустая обертка от печенья подвинулась на самый край и грозилась упасть на пол. Все спали, через щель в шторке мелькали огни полустанков и встречных поездов. Пашу даже каким-то образом обдало духотой, запахом перегара, еды и дешевой косметики. Что это такое? Он, что, в своем купе? Спит? Но он же не спит, он тут сидит. Как это может быть? Пашино тело покрылось испариной.
— Это че? Как вы это делаете? Через компьютер? В купе камера установлена?
— Паш, ну какая камера? Даже, если бы там была камера в реальном времени, как бы ты себя видел, находясь здесь? Ты же не усомнился, что там в купе — это ты. Спишь, как и собирался.
— А пива я купил?
— Да вроде купил … это неважно.
— А че происходит?
Лиду с ходу стало раздражать это его лоховско-сибирское «че», но она поклялась себе не впутывать в интервью с клиентом свое личное к нему отношение. Получалось пока неважно. Паша ей не нравился, действовал на нервы и она с тоской подумала, что сейчас надо ему объяснять про суть капсулы. Такие далекие от него материи, что у него вряд ли даже хватит терпения ее выслушать, да ему похоже суть будет безразлична. Таким как он нужно приоткрыть самый минимум.
— Происходит, Паша, то, что ты попал в коридор, роль которого сыграл твой поезд. Коридор привел тебя в капсулу, которая является искусственным сгустком антиматерии.
— Это че такое? Какая антиматерия? Вы сказали «капсула». Какая капсула? Я не понимаю. Это все ненастоящее? Так? Как во сне?
— Нет, не совсем так. Тут все настоящее, но для тебя временное. Это пространство, в котором мы с тобой сейчас находимся не принадлежит твоему привычному миру. Считай, что мы в другом измерении. Капсула подвижна, она меняет формы, конфигурации, модифицируется, управляется моей волей.
— А я могу ей управлять?
Началось … как и следовало ожидать, ничего серьезного он не спросил и не спросит. Для этого у него не хватает образования и фантазии. Дурачок уже заинтересовался, но воспринимает «капсулу» как игру, в которую ему хочется поиграть. Управлять он собрался …
— Нет, ты не можешь ничем управлять. Я могу, потому что я — сотрудница капсулы, у меня есть такие полномочия. А ты не хочешь меня спросить, зачем ты здесь?
— Подождите … а как ей управлять, что тут можно сделать? Я хочу посмотреть.
Понятно, без фокусов не обойтись. Лида поняла, что ко второй части интервью, касающейся его цели, переходить еще рано. Мальчик хочет развлекаться.
— Ладно, я вижу, ты мне не совсем веришь. У нас с тобой впереди серьезный разговор, и после пережитых волнений, я же знаю, что ты был сильно напуган, тебе следует полностью расслабиться. Зачем нам с тобой сидеть в этом купе. Где бы тебе хотелось оказаться? Выбирай место!
— Что, я могу выбрать все что угодно? Все-все?
Да, что он такого может выбрать? Сейчас на море захочет, в Турцию или Египет … предел его мечтаний. Пляж, шезлонги, бар с напитками поблизости … Но Лида ошиблась.
— А можно в Саяны, и чтобы была зима. Туда, куда мы в последний поход ходили.
Лида никогда не была в Саянах, но по опыту знала, что это не так уж и важно. Паша сейчас думает о своем походе, все его мысли о поездке. Мысли его она «видит», а поэтому … пожалуйста … отправляемся в Саяны … жалко что ли …
Морозный колкий воздух, пахнет хвоей. Они вдвоем в ярких куртках сидят на огромных валунах, лыжи воткнуты в снег, чуть внизу видно крохотное горное озерцо, покрытое льдом, за ним насколько хватает глаз простирается густой массив из кедров, растущих так плотно, что воспринимается ковром. Вдали, на горизонте, чуть покрытые туманной дымкой, видны горы, невысокие, плавно перетекающие одна в другую, на вершинах снег. Деревья наверху тоже густо припорошены снегом.