— Ты тоже пилот? — удивился Клим.
— Причём тут пилот?
— Ну, один из бессмертных, как и я, — пояснил Клим.
Бородач смерил его сердитым взглядом, протянул вперёд ладонь с растопыренными пальцами, секунду что-то разглядывал, казалось проникая взглядом под черепную коробку. Волосы на голове Клима встали дыбом от ощущения, что по мозгу пронёсся свежий ветерок.
— Какой ты, к мулку, бессмертный!? Ты пустышка! — бородач даже привстал от возмущения. — Не вздумай ещё раз ляпнуть что-то подобное. Семья сносит тупые бошки и за меньшее. Уяснил?
— Более чем, — Клим озадачился от этой внезапной вспышки агрессии, но возражать не стал.
— Ладно, — успокоился бородач и присел обратно на отполированное бревно. — Откуда ты?
— Из Содружества.
— Тогда понятно, — закатил глаза «Иисус», сложив ладони вместе. Теперь его сходство с христианским мессией проявилось особо отчётливо. — Очередные дикие засранцы захватившие три системы и пафосно назвавшие своё объединение Содружеством. Вокруг Семьи их уже дюжина, ты из какого?
— Ну, не три системы, а около семи тысяч, — вступился за Содружество Клим. Голограмма сменилась изображением звёздной карты поделенной на цветные сектора. Он ткнул пальцем. — Я вот отсюда.
— Отсюда — оттуда. Тут Дед запутается. Что это за хрень помеченная красным?
— Зона Каргасса.
— Ну хоть что-то знакомое. Флак! Как пакость разросся-то. Причём в сторону противоположную от Семьи. Прячется, ссучёнок. Увеличь-ка вот-тут масштаб, — бородач долго рассматривал карту, недовольно пожёвывая губы и требуя сместить её то туда, то сюда. Затем он окончательно расстроился. Причём не от того, что зона Каргасса разрослась, а от того куда именно потянулись красные протуберанцы захваченных искиным систем. — Вот урод, тарова отрыжка. У тебя есть нейросеть, пустышка?
— Да.
— Скинь мне эту карту, — Климу пришёл запрос и он передал файл.
Взгляд бородача расфокусировался, видимо, он ещё раз просмотрел карту. Лицо его выражало крайнюю степень неудовольствия, а с губ то и дело срывались непонятные ругательства. Наконец он сосредоточил взгляд на Климе, а выражение лица снизошёл сделать немного более уважительное, так, самую малость.
— Значит ты из какого-то крутого Содружества? Да ещё и за Каргассом. Тогда ладно, спишем твоё поведение на незнание. Но как же, в таком случае, Кла Мерс умудрился тебя нанять?
— Да не знаю я никакого Кламерса, — вспылил Клим. Его уже начало раздражать презрительное отношение и совершенно непонятные темы беседы.
— Утихни, — примирительно поднял ладони бородач. — Давай начнём заново. Я Шорм Хан Верес, Сын Семьи. Разрешаю называть меня просто Хан.
— Я Клим Великодушный, пилот, — он ещё хотел добавить «бессмертный», но решил опустить это слово, вспомнив как бурно на него реагировал псион.
— И зачем ты здесь, Клим Великодушный?
— Можно просто Клим.
— Неважно, пустышка, — отмахнулся Хан. — Рассказывай пока дежурный КС не отыскал твою колымагу на орбите. Время идёт.
Перчатка сложилась в наруч и Клим продемонстрировал Хану зеленоватый перстень.
— Вот.
Тот как-то по особому глянул на кольцо и татуировка древних ощутимо кольнула кожу.
— Старый симбиот? — хмыкнул Хан. — Мы от таких давно отказались. Древние натыкали туда столько фигни, что страшно становится. Ты знаешь, что эта штука вполне может убить владельца?
— Значит перстень тебе ни о чём не говорит?
— Кроме того, что ты идиот нацепивший древнюю цацку, способную сварить мозги? Надеюсь ты не торгуешь симбиотами, а то ты прибыл совсем не по адресу.
— Это был риторический вопрос, — вздохнул Клим.
— Мне побоку, я всё ещё жду ответа: зачем ты здесь?
Первые куски жаренной рыбы как раз подоспели и женщины вручили их сначала Хану и Климу, а затем уже принялись раздавать остальным, подчиняясь какой-то своей табели о рангах. Клим оторвал крохотный кусочек рыбьего шашлыка и растёр по нёбу. Скоро нейросеть вынесла вердикт, что он пригоден для пищи. Рыба оказалась на удивление вкусной, хоть есть пришлось прямо с палочки и помогая себе руками.
Отрывая совсем небольшие кусочки, чтобы не набивать рот, Клим рассказал Хану о прадеде Всеволода, когда-то побывавшем на этой планете и оказавшем услугу старцу-целителю. Про свою болезнь рассказчик решил пока умолчать. По мере рассказа Хан начал улыбаться, а под конец уже откровенно ржал и даже уронил свой шампур с едой. Бдительные женщины сразу же протянули ему несколько новых.