— Ох, как горячо, — прокомментировал Тоша, — Не отвлекайтесь. Кто я такой, чтобы вам мешать?
Лика сама коротко чмокнула парня в губы, и шепнула тихое:
— Привет.
— Привет, — так же тихо, в губы, и рваный выдох.
Руки заскользили по спине и ребрам, поглаживая и сжимая, потому, что скучал, потому, что перед глазами все еще ярким калейдоскопом вертелись придуманные им картинки.
— Игнаш, я вся потная, — тихо шепнула Лика, когда парень, оторвавшись от нежных губ, легко коснулся ртом плеча.
— Нет, вы совесть имейте, — потребовал Тоша, — Ваши флюиды меня возбуждают. Все, сами виноваты, я звоню свей Мегере.
— Мегера это кто? — поинтересовался Игнат, улыбаясь, и стараясь утихомирить бунтующие чувства.
— О, мегера — это мегера, — неопределенно ответила Лика.
— А я думал, у него все рыбоньки, зайки, и лапоньки, — хмыкнул Игнат.
— Да, все, кроме нее, — улыбнулась Лика. Игнат чуть развернул девушку лицом к разложенной на подоконнике еде, а сам устроился рядом, прислонившись бедром к подоконнику, — Она особенная.
— Да, ребят, особенная, — закивал Тоша, набирая номер, — Лик, без обид.
Лика, посмеиваясь, подняла руки вверх, как бы говоря, что все понимает. И принялась есть свои любимые пельмешки. И Игнат совсем расслабился, когда краем уха услышал телефонный разговор Антона.
— Привет, родная, как ты там? — ласково произнес парень, помолчал, слушая собеседницу, скосил взгляд на Игната, — Ага. Да. Пока тут. Лика? Лика с Чертинским. Нууу, наверное, больше да, чем нет. Родная, нет, не волнуйся. Я знаю. Да. И я тебя. Нет, давай ты там останешься?
Тоша как-то горестно вздохнул.
— Как скажешь, детка, — и парень виновато посмотрел на Лику. А та только заулыбалась.
— В пути? — предположила девушка. Тоша кивнул, — Ты чего скис? Отобьемся.
— А в чем дело? — полюбопытствовал Игнат. Бессовестно воруя уже не первую пельмешку из коробки в руках Лики.
— Сам увидишь, — пообещал Тоша и продолжил есть.
Спустя мнут десять — пятнадцать, когда разговор мужчин остановился на теме автомобилей, дверь студии открылась. Игнат на автомате повернул голову в сторону входа, а Тоша отложил вилку и, легко спрыгнув с подоконника, плавным шагом пошел к незнакомке, застывшей в дверном проеме.
Незнакомка показалась Игнату на первый взгляд забавной. Девушка, лет двадцати трех-двадцати пяти, в джинсовом комбинезоне, в рубашке с коротким рукавом, с небольшим рюкзачком в одной руке, и с пепельно-белыми кудрявыми волосами, собранными в небрежную косу, переброшенную через плечо. Девушка на мгновение замерла, дожидаясь, пока к ней подойдет Тоха мягким, вкрадчивым шагом, словно охотник подкрадывался к жертве, боясь сделать лишние движения и вспугнуть ни в чем неповинное существо. Тоша подошел, ласково пригладил выбившиеся прядки и легко поцеловал девушку в губы, отстранился, что-то прошептал. Игнат на минуту залюбовался тем, как нежно и бережно парень ведет себя.
— Тоже заметил, да? — тихо шепнула Лика, и Игнат немного приревновал, когда разобрал нотки зависти в голосе девушки. Ему вдруг захотелось действовать также нежно и бережно с Ликой, заслонить ее от всего мира, подарить ей ее собственный персональный рай.
Тем временем Тоша наклонился, помог даме снять сандалии и, взяв за руку, повел к Игнату и Лике. По пути незнакомка сняла солнцезащитные очки и принялась вертеть их в руке. Потом надела на голову, фиксируя выбившиеся волосы и, как только они подошли ближе, остановилась, устроив руки на своих бедрах. Игнат скользнул взглядом по фигурке девушки и отметил, что она в положении.
— Значит, Чертинский? — нараспев и растягивая гласные, произнесла девушка.
— Он самый, — улыбнулся Игнат.
— Гера… — как-то предостерегающе прошептала Лика.
— Игнат, — представился Игнаша, — А Вы Гера?
— Гертруда Адольфовна! — с гордостью произнесла девушка, и в следующую секунду Игнат, фигурально выражаясь, уронил челюсть.
Тишину зала рассек звук хлесткого удара по мужской щеке. Игнат от неожиданности отпрянул, мотнув головой.
— Какого…? — начал парень, хватаясь за щеку.
Перед глазами мелькнул указательный палец.
— Я тебя о чем-то спрашивала? — грозно прервала Гера, тряся пальцем перед носом Игната.
— Но…
— Или разрешала говорить? — уже агрессивнее.
— Да что вообще…
— 'Молчать' была команда! — рыкнула дама и отвесила вторую оплеуху.
— Нет, ну это….