— И о чем вы так глубоко задумались, что даже мою машину не заметили? — спросил полубог, обращая к Каролине свое точеное лицо.
— У меня сестра пропала, вот я и…
— Как пропала?
— Она вчера ночью мне позвонила, сказала, что приехала — Даша в Египте жила долгое время, я сегодня к ней пришла, а ее нет… Я бы так не волновалась, если бы не увидела кровь на полу… И в подъезде…
Но красавец ее не слушал. Он был озабочен чем-то своим. Тогда Каролина замолчала, чтобы не мешать ему думать.
Спустя минуту он встряхнулся и сконфуженно сказал:
— Извините меня, я задумался так же, как вы недавно… А вы о чем-то рассказывали…
— Да нет, ничего…
— Просто я с отцом только что разговаривал… По телефону. Я с телеграфа еду…
Каролина бросила быстрый взгляд на сотовый телефон, торчащий из кармана его голубых джинсов, и тут же отвела его. Но красавец взгляд перехватил и с улыбкой пояснил:
— За границу лучше звонить с телеграфа. Связь качественнее. Да и дешевле это…
— Ваш отец живет за границей?
— Во Франции.
— А вы?
— И я.
— Вы француз?
— Нет, я армянин, но живу в Куршевеле. — Он широко улыбнулся. — Меня зовут Андрей.
— А меня Каро.
Андрей вздрогнул.
— Кара?
— Кар о … Сокращенно от Каролина.
— Понятно, — как-то растерянно протянул он, после чего замолчал и опять погрузился в мысли.
Вновь заговорил он только у рынка.
— Куда вас подвезти?
— Да остановите прямо тут… Я добегу… Вон мой дом, видите, с зеленой крышей.
Он отстраненно кивнул, не глянув в указанном направлении, затем махнул рукой и уехал. А Каролина, проводив взглядом серебристый бампер автомобиля, поплелась домой.
Адлер 200… год. Андрей
Высадив странноватую пассажирку у рынка, Андрей поехал домой. Ну не совсем, конечно, домой, а в квартиру, которую снял для него Гурген. В ее тиши и кондиционированной прохладе он собирался обдумать план дальнейших действий.
Добравшись до квартиры, Андрей быстро сполоснулся и, не вытираясь, голышом плюхнулся на кровать. Закрыл глаза, но спать не стал. Пока лежал, думал. О многом. Но главным образом о Каре. Ее труп сейчас в морге — Андрей сообщил о случившемся Гургену, а тот сделал так, чтобы об этом узнала абхазская милиция — отдадут его им завтра-послезавтра. Там надо будет заняться похоронами. На них обязательно припрется следак, ведущий дело. Будет расспрашивать, лезть в душу. Зарываться, конечно, не станет, ясно же, что Андрей ее не убивал, у него алиби, но вопросики с подковыркой задаст. Типа, почему решил наведаться в отчий дом именно в тот день? Знал ли, что в нем живет Кара? Видел ли ее мертвой…
Андрей еще вчера обдумал, что будет отвечать: на родине не был много лет, как приехал в Адлер, сразу решил наведаться в родную Абхазию, посмотреть на отчий дом, поностальгировать; Кару не видел бог знает сколько времени, даже не знал, жива ли она; внутрь дома не входил — во Франции не принято вламываться в чужие жилища…
— Как «чужие»? — задаст резонный вопрос следак. — Особняк же ваш!
— Ну когда это было! Теперь государство другое, значит, и хозяева у дома другие…
Следователь, конечно, ему не поверит, но примет его ложь. Кому охота связываться с сыном легендарного Барса? Тем более всем ясно, что дело так и останется нераскрытым — это «заказуха», а значит, «глухарь», «тухляк», «висяк»…
Именно поэтому Андрей решил найти убийцу сам.
Решил он это еще вчера, когда стоял над трупом Кары, поэтому и унес оружие с места преступления. И сейчас Гурген «пробивает», не светилась ли эта «беретта» еще где-то, не имеет ли она истории, не на местном ли рынке куплена… Хорошо бы здесь или хотя бы в Сочинском районе, тогда было бы легче проследить ее путь, да и человек, продавший ее, мог бы многое рассказать — торговцы оружием очень наблюдательны…
Размышления Андрея прервал звонок в дверь. Он встал и, не одеваясь, пошел открывать — был уверен, что это Гурген.
Андрей оказался прав. На пороге, отдуваясь и вытирая пот с лица огромным клетчатым платком, стоял его двоюродный братец.
— Фу, — выдохнул он, увидев, в каком виде Андрей открыл дверь. — Прикройся, а?
— Да ну, жарко…
— Это точно! — Гурген стянул с себя мокрую футболку и вытер ее подолом подмышки — он был очень потлив, отчего сильно страдал. — Такая духота, слушай! Даже кондиционер в машине не помогает — как выйдешь, тут же взмокнешь, словно мышь! — Он отстранил Андрея и направился в ванную умываться. — А ты все равно оденься, я не могу на тебя смотреть!
— Что так?
— Ты худой, красивый, я чувствую себя рядом с тобой винным бочонком!
Гурген на самом деле был довольно полным. Но из-за высокого роста и широченных плеч не казался жирным, скорее упитанным. А вот что действительно его портило, так это арбузообразный живот, свисающий на ремень.
— Худей, раз себе не нравишься, — серьезно сказал Андрей. — Ты же младше меня, а как себя запустил…
— Худей, — передразнил Гурген. — Ты-то жрешь все подряд, а вон — одни ребра! А у меня каждый кусок шашлыка в килограмм жира превращается! — Он вышел из ванной, вытирая смуглое усатое лицо. — Тебе чего говорить! Ты у нас краса рода!
— Ну ладно тебе…
— А что, разве не так? Мать моя твою фотку над камином повесила, чтоб все видели, какие в нашей семье красавцы есть! — Он шутливо хлопнул брата полотенцем по груди. — И все тебя за французского актера принимают! За французского, понимаешь! А я как к вам в Куршевель приеду, меня все турком обзывают…
— Сбрей усы, похудей, станешь похож на грека.
— Этого еще не хватало!
Гурген схватил из холодильника бутылку пива, открыл ее зубами, сделал добрый глоток, затем, прислонив холодное стекло ко лбу, отправился в комнату. Андрей проследовал за ним со словами:
— Ну что, поговорим о деле?
— Я за этим и пришел… — Гурген одним глотком допил оставшееся пиво, отставил бутылку и, сделавшись серьезным, начал: — Итак, новостей много. Есть хорошие, есть не очень. Начну с плохих. Пушка привозная. Чистая — нигде не засвеченная. Довольно дорогая. В отличном состоянии. Это наводит на мысль, что она приобретена не на черном рынке (там одно барахло), а в оружейном магазине из-под полы — продавцы часто в обход кассы торгуют пистолетами. Выяснить, откуда взялась наша «беретта», практически невозможно…