— Значит, мы с ним уедем надолго?
— На две недели как минимум…
Услышав это, Кара низко опустила голову. Бабушка заметила и ворчливо проговорила:
— А ты думала, он всю жизнь у твоей юбки будет? Нет, милочка, у мужчин свои дела. Он и так на заочное перевелся, чтоб с тобой не расставаться, работу стал на дом брать, чтобы пораньше возвращаться…
— Я все понимаю, Бэла Ашотовна, но не представляю, как буду две недели без него…
Кара и в самом деле не представляла — за два года брака они не расставались больше чем на три дня. Так повелось с самого начала. До женитьбы Андрей постоянно жил в Сухуми (отец снял ему квартиру недалеко от института), а домой приезжал только на выходные. Женившись, он перевелся на заочное: расставаться с Карой на неделю он не хотел, ездить домой каждый день не мог, а просить ее переселиться к нему в съемную квартиру не смел — что она будет делать одна в четырех стенах, когда он с утра до вечера на лекциях?
— Скажи лучше, что ты боишься оставить ее без присмотра, — сказал ему на это отец. — Думаешь, что она от скуки глупостей натворит… И правильно думаешь, женщины все глупости от скуки и делают. Да еще чтобы доказать, что они не хуже других…
— Я доверяю ей, папа, просто не хочу, чтобы она страдала.
— Иногда можно и пострадать…
— Зачем? Я же запросто могу перевестись на заочное. Это будет лучше не только для Кары, но и для тебя — я смогу больше помогать тебе в работе. К тому же у меня появится свободное время на архитектурные проекты. Ты сам говорил, мне пора начать проектировать здания, которые мы возводим…
— Все время, которое у тебя появится, ты посвятишь своей маленькой женушке, — со смешком сказал отец. — Уж мне ли не знать!
— Сейчас она нуждается во мне… Я учу ее языкам. Учу писать, читать, есть ножом и вилкой.
— Этому ее учит твоя мама. — Карэн шутливо погрозил сыну пальцем. — Ты же занимаешься с ней совсем другим…
— Папа!
— Только прошу, сын, следи, чтобы игры ваши не привели к случайному зачатию! Отучишься, тогда рожайте, а сейчас рано…
Тогда Андрей отцу и пообещал, что подарит ему внука не раньше, чем через три года. Потом он сообщил об этом жене. Кара пришла в ужас!
— Дети от бога, — кричала она, обливаясь слезами. — Раз он их дает, значит, так надо! А вмешиваться в его деяния — грех!
— Ты же сама говорила, что Зара давала тебе отвар каких-то трав, чтобы ты не забеременела…
— Я не могла родить от нелюбимого, а от тебя могу! И хочу! Я мечтаю подарить тебе наследника!
— Подаришь, но позже… — Он вытащил из кармана черную коробочку с изображением целующейся парочки. — А пока мы будем пользоваться этим.
— Ни за что! Я лучше вообще не буду с тобой спать! И ты меня не уговоришь!
Конечно, он ее уговорил. В тот же день. А позже, когда Кара стала более цивилизованной, она уже без скандалов позволяла Андрею предохраняться и даже сама покупала в аптеке презервативы.
Она вообще со временем сильно изменилась. Стала изысканно-прекрасной, нежной, очаровательной, элегантной — мама привила ей хороший вкус. Теперь Кара носила мини-платья по фигуре, не скрывающие ее стройных смуглых ног, туфельки на шпильке, золотые украшения. Она научилась умело краситься, укладывать свою смоляную гриву в безупречную прическу, грациозно ходить. Научилась держать осанку, аккуратно есть, вытирать руки не о подол, а салфеткой. Но самое главное, Кара освоила грамоту — через год она уже читала и писала на двух языках: русском и армянском. И тут выяснилось, что она неглупа. Что ей удивительно легко даются науки, особенно гуманитарные. Выявились таланты к живописи и сочинительству — Кара придумывала удивительные сказки. Она стала много читать, предпочитая зарубежных романистов (Моэма, Ремарка, Ирвина Шоу), увлеклась цветоводством, верховой ездой…
Но что у нее получалось лучше всего, так это ладить с людьми! Ее полюбили домашние: отец, мама, бабушка, даже пес Мирон, который ненавидел всех, за исключением Карэна, только Марианна относилась к свояченице с легкой прохладцей. Несмотря на то что она была младше Кары, считала ее незрелой, несерьезной, наивной. Она насмехалась над ее восторженностью, непосредственностью, легковерностью — Кара верила всему: байкам Андрея, хвастливым россказням Гургена, прогнозам погоды, астрологам, но особенно гадальным картам. Истрепанные карты старой Зары были ее главными советчиками. Перед тем как предпринять что-либо, она раскидывала их, всматривалась в истертые портреты дам и валетов, пытаясь понять, будет ли сопутствовать успех ее начинанию или нет. Так же она раскладывала карты на всех членов семьи, и иногда гадания сбывались. Такие, например, как предстоящая бабушке операция — та уже полгода собиралась лечь в больницу, чтобы удалить грыжу, или скорый отъезд Карэна — он покидал дом не реже раза в месяц…
Естественно, как только Кара узнала новость о том, что Андрей с отцом собираются в Москву, она тут же раскинула карты.
— Ну что? — с любопытством спросила Бэла Ашотовна, которая относилась к Кариным гаданиям с интересом, но верила в них только тогда, когда они сулили что-то хорошее. — Выгорит у них дело?
— Близкую дорогу вижу, хлопоты, визиты, которые принесут большие деньги, успех в начинаниях… Вроде бы все хорошо… Только вот вылезают какие-то слезы, печаль… Не пойму, с чего… — Она собрала карты, перетасовала, зажав колоду между ладонями, задумалась, формулируя вопрос, затем выбросила пять штук: одну в центр, четыре вокруг. — Горе их ждет в будущем. Много слез.
— Да ладно тебе преувеличивать! — проворчала бабушка, но глаза ее засветились беспокойством. — Горе, слезы! Скажи уж, разочарование, печаль…
— Нет, горе. Потери. И как будто смерть… — Видя, как напряглось лицо старушки, Кара поспешно добавила: — Не их, чья-то…