Взглянув на часы, Абрамов разрешил им пообщаться еще минут пятнадцать, а затем попросил Стаса проводить мать Цаплина до выхода из МВД.
Держась за стенку, она медленно вышла из кабинета. За эти сорок минут она постарела лет на десять. Когда за ней закрылась дверь, они остались в кабинете вдвоем. Цаплин сидел на стуле с закованными в наручники руками, уткнувшись глазами в какую-то невидимую точку на полу.
– Ну что, Цаплин, так и будем молчать? Тебе, наверное, все равно, что переживают твоя мать и твои близкие? Ты можешь и дальше молчать, за тебя все расскажут твои друзья, к примеру, Прохоров и, как там, забыл его фамилию, ваш третий друг. Вот можешь ознакомиться с показаниями своего товарища Славы Якимова, в которых он говорит, что передавал в тот вечер тебе машину, а ее заметили свидетели на месте преступления. Отпираться от прямых показаний на тебя, я думаю, бессмысленно.
Цаплин, словно не слыша его слов, по-прежнему сидел на стуле и упорно молчал.
– Володя, сколько лет твоей маме? – поинтересовался Виктор. – Судя по лицу, она сильно болеет.
– Ей пятьдесят три, – произнес он. – У нее проблемы с почками. Она мучается с ними около десяти лет.
– Вот ты мне скажи, положа руку на сердце, тебе не жаль свою мать? Ты, может быть, хочешь, чтобы она умерла без тебя? Пойми меня, чудак, это дело практически раскрыто, и сейчас упираться и зарабатывать лишние годы заключения не имеет смысла. Ну, выйдешь ты на три-четыре года позже, ну, скажут твои друзья и знакомые, что ты прошел по этому делу «в несознанку», ну и что дальше-то? Выйдешь на волю, а у тебя уже нет мамы, нет друзей. Кого-то за это время убьют, кого-то посадят, а кто-то просто отвернется от тебя, как от вора. Представь, ты придешь домой, а матери нет. И умерла она не из-за почек, а из-за тоски по тебе. Ты сможешь после этого спокойно жить? Я бы не смог.
Абрамов замолчал и внимательно посмотрел на Цаплина. Его слова, будто гвозди, прибивали его к стулу. Он заметил, что в уголках глаз Цаплина заблестели слезы.
– Ты помнишь, Володя, что сказала тебе мать? Я могу напомнить, ибо это главное в жизни. Она сказала очень мудрые слова, прожить эту жизнь нужно так, чтобы когда ты предстанешь перед Богом, и он коснется тебя, то не испачкает свои святые и чистые руки.
Наконец, Цаплин не выдержал и зарыдал, как женщина. Его могучие плечи стали содрогаться в такт рыданиям. У него началась истерика.
– Да, я принимал участие в налете на Собор! Да, это я похитил две иконы! Другие здесь не причем! Судите меня одного! – кричал он, закрыв лицо большими ладонями.
Виктор налил в стакан воды и протянул его ему. Он жадно выпил и попросил еще. Когда он успокоился, Абрамов предложил ему продолжить начатый разговор.
– Вы знаете, я готов дать показания. Я расскажу вам, как все было.
– Успокойся, Володя. Все расскажешь моему сотруднику. Он занимается этим делом, и ему будет очень интересно послушать тебя.
Абрамов вызвал оперативника и передал Цаплина ему.
***
От нерадостных мыслей, что с утра крутились у Виктора в голове, отвлек настойчивый стук в дверь.
– Шеф! Ты, что сидишь в темноте? – поинтересовался Станислав.
– Все нормально. Просто я задумался и не заметил, как стемнело. Что у тебя?
Он положил перед ним копию протокола допроса Цаплина. Виктор взял бумагу и углубился в чтение.
Владимир Цаплин подробно рассказал о подготовке к налету на собор. Он описал, как познакомился с Сорокиным, как его поил, как через него узнал все тонкости организации охраны собора. Прервав чтение, Абрамов поднял глаза на Станислава и задал вопрос:
– Почему он все берет на себя? Мы же знаем, что в налете участвовали три человека.
– Да какая нам разница, – произнес Станислав. – Главное, что он признался в совершении преступления, а остальное пусть дорабатывает следствие.
– Ты не прав. Это очень важно для нас. Устойчивая группа и одиночка – это принципиально разные вещи. Нужно работать с Цаплиным дальше, пока он не остыл. Сейчас он вернется в камеру, а там, как всегда, найдется «доброжелатель», который осудит его за минутную слабость. Завтра ты поднимешь Цаплина, а он – в отказ, да еще будет утверждать потом на суде, что первоначальные показания у него выбивались с использованием силы.
Абрамов вновь углубился в чтение. Цаплин в своих показаниях сообщал о том, что после налета на Собор иконы переправили в Москву. Там знакомых Цаплина кинули местные аферисты, и они не заработали на иконах ни копейки.
– Стас, передай этот допрос Олегу Смирнову и приступайте к работе с Прохоровым. Я не буду подсказывать вам, как это нужно делать. Вы – люди грамотные и сами решите, как лучше использовать эти показания.