Судья сделала какие-то отметки в уголовном деле и подняла на глаза Абрамова.
– Ваша честь. У меня вопрос к подсудимому, можно его задать?
– Задайте, – разрешила она.
– Скажите, подсудимый Цаплин, какое воздействие было оказано с моей стороны, я бил вас? Если да, то почему вы не заявили об этом факте в период следствия?
Цаплин поморщился.
– Этот гражданин дважды ударил меня по лицу и несколько раз в область печени, – заявил он.
– Скажите, Цаплин, когда это было, до встречи с вашей мамой или после?
Цаплин бросил взгляд на сидевшую в зале мать и сказал:
– Я не помню, поэтому не могу определенно сказать, до или после.
В зале зашумели. Судья встала из-за стола и жестом остановила шум. Повернувшись к Цаплину, она спросила его:
– Обвиняемый, поясните суду, почему вы не сообщили об этих побоях своевременно в прокуратуру и не рассказали о них своей матери, которая встречалась с вами, насколько я знаю, в кабинете Абрамова? Я думаю, что ваша мама, Цаплин, не могла бы, не заметить разбитое лицо сына и непременно заявила бы в прокуратуру. Что вы сами об этом думаете?
Вопрос судьи смутил Цаплина. Его глазки забегали по залу, отыскивая мать.
– Что вы молчите? Или вы не можете вразумительно ответить мне по существу заданного вопроса?
Цаплин глупо улыбнулся и попытался что-то сказать, однако судья резко его остановила.
– Прекратите паясничать, Цаплин. Суд отказывается от рассмотрения этого момента, так как, кроме устного заявления, вы ничем не можете подтвердить его.
– Вы свободны, Абрамов. Суд вас больше не задерживает.
Виктор повернулся и вышел из зала.
Читая решение суда, поступившее ему через неделю, он узнал, что Прохоров, Цаплин и Ловчев признаны виновными в причастности к разбойному нападению на охрану Собора святых Петра и Павла с целью похищения икон. Согласно приговору, Прохоров получил восемь лет лишения свободы, Цаплин – шесть лет, а Ловчев – два года условно с отсрочкой исполнения на три года.
Абрамов был удовлетворен приговором и, прочитав, положил его в папку. Однако в душе все же оставался какой-то неприятный осадок. Опять, как почти девяносто лет назад, этих людей осудили лишь за совершение ими опасного и дерзкого преступления, отбросив в сторону моральную составляющую. Ведь стоимость этих икон, не шла ни в какое сравнение с их исторической и духовной ценностью, для всего православного народа, но этот аспект не изучался и не рассматривался в процессе судебного разбирательства.
***
Фаттахов вошел в его кабинет, когда Виктор в поте лица готовил документы для передачи. На освободившуюся вакансию еще не был принят человек, поэтому он временно передавал все материалы лично ему. Начальник присел на стул и тяжело вздохнул.
– Что, Ринат, вздыхаешь? Не переживай, все будет хорошо. Вот увидишь, подгонят тебе еще какого-нибудь подкидного дурака, вот и будем мы с тобой пахать за него.
– Ты знаешь, что Костин решил назначить на вновь переданную нам должность начальника второго отдела, своего знакомого Яшина? Я был против, но меня никто не стал даже слушать.
– Ничего удивительного, мы с тобой, как пешки на огромной шахматной доске. Руководству не важны ни наше мнение, ни интересы службы, эти люди просто двигают нас по этой доске. Где бы мы ни стояли, на своей половине или чужой, мы по-прежнему пешки, которые никогда не смогут стать ферзями. Иногда, Ринат, я тоже думаю, как могла эта пешка так легко пройти в ферзи. Раньше это было практически невозможно. Как правило, подобные пешки надолго или навсегда застревали в политотделе. Теперь же все лезут в оперативные службы, считая их лучшим трамплином для карьерного роста в МВД.
Фаттахов понимающе посмотрел на Абрамова и произнес:
– Да, ты прав, Виктор Николаевич. Я тоже из таких, как ты называешь, подкидных дураков, но я рад, что судьба свела меня с тобой, с человеком, у которого есть чему поучиться.
– Да ладно, Ринат, я не имел в виду тебя. Ты нормальный человек, с которым легко работается, а это немаловажно. Вот я сейчас, собирая документы для передачи тебе, вдруг подумал, смогу ли оправдать доверие на новом месте? Да, мне приходилось раскрывать убийства в своей работе и не раз, но чтобы командовать сотрудниками убойного отдела, я даже никогда и не мечтал.
– Все будет в порядке, Виктор Николаевич, ты не новичок в нашем деле. Единственное, что я тебе могу сказать – остерегайся нового начальника убойного отдела Яшина. Он сложный человек, интриган по натуре. Любит стравливать людей. Он еще в Московском отделе милиции не мог прижиться, все копал под кого-то, собирал компромат. Вот поэтому его оттуда и выдавили. Но он снова рвется в МВД, хочет власти. Пока я работаю начальником Управления, у него ничего не получится. Ну, а дальше смотри сам.