Расставшись с Токо-сан, я вышел из офиса.
Раз в неделю, в субботу, во второй половине дня, я хожу навещать ее. Я хожу навещать Шики Рёги, девушку, которая с той ночи не может говорить. Я не знаю, через что она прошла или что пыталась сделать. Я даже не знаю, почему она пыталась убить меня, но мне было достаточно ее улыбки в самый последний момент. Как и говорил Гакуто, я уже очень давно сходил с ума по Шики; один взгляд в лицо смерти этого не меняет.
Спящая в больничной палате Шики не изменилась с той ночи.
Я помню тот день, когда мы с Шики разговаривали в классе на фоне заходящего солнца. Она спросила, что давало мне основание верить в нее. Я повторяю ответ, который дал тогда.
…У меня нет для этого оснований, но я буду верить в тебя. Я люблю тебя, поэтому хочу и дальше верить в тебя…
…Какой непродуманный ответ. Я сказал, что у меня нет оснований, но это, конечно же, было не так. Я с уверенностью могу утверждать, что она ни за что никого не убила бы, потому что сама Шики знала боль убийства.
Она и жертва, и нападающий. Она лучше, чем кто-либо знает, как ужасно убийство.
Вот почему я верю в нее. В Шики, не знающую зла, и в ШИКИ, знающего лишь зло.
Она всегда была такой хрупкой, словно ей вот-вот причинят боль.
Ты никогда не могла дать волю истинным чувствам.
Три составляющих заняли свое место.
Личность с двумя телами, парящая на доверии к смерти.
Непригодная сущность, получающая наслаждение от контакта со смертью.
Личность, осознавшая свои истоки, обратившаяся к своему эго путем бегства к смерти.
Все они переплетаются друг с другом, образуя спираль конфликта.
Арка 3: Остаточная боль – Фудзино Асагами
Пролог
Однажды, когда я была еще маленькой, я порезала руку во время игры.
Подделки, имитации, игрушки…
Среди всех этих кухонных приборов оказался один настоящий.
Забавляясь с этой острой игрушкой, я порезала себя между пальцев.
Я пришла к маме с окровавленной рукой.
Я помню, как она отругала меня, заплакала, а потом нежно обняла.
Мама сказала, что мне, наверное, больно.
Я была счастлива, но не из-за слов, которых не понимала, а из-за того, что мама обняла меня, и заплакала вместе с ней.
– Фудзино, когда порез заживет, боль исчезнет… – сказала мама, забинтовывая рану.
Я не понимала, что означают эти слова.
Потому что никакой боли я не чувствовала.
Остаточная боль (есть слезы, нет жизни) -Фудзино Асагами–
Глава 0
– Необычное рекомендательное письмо вы принесли.
Я находился в университетской лаборатории. Старик, которому очень шел белый лабораторный халат, протянул мне руку со змеиной улыбкой.
– О, сверхъестественные способности? Вас интересуют подобные вещи?
– Нет, просто хочу знать, что они из себя представляют.
– Это и называется «интересовать». Впрочем, какая разница? Использовать визитку в качестве письма… так на нее похоже. Она была выдающейся ученицей, так что меня заботит ее судьба. У нас тут все меньше толковых людей, человеческого ресурса не хватает. Да, к сожалению не хватает.
– Ээ, насчет сверхъестественных способностей…
– Ах да, сверхъестественные способности… Но ведь способности бывают разные. Точных измерений мы здесь не проводим, так что не знаю, смогу ли вам помочь. В моей профессии это зловещая тема, так что в Японии всего несколько лабораторий, которые ею занимаются. Это, знаете ли, черный ящик – детали от нас скрыты. Я вообще-то слышал, что это осуществимо на практике, но у меня есть сомнения. С этим, знаете ли, нужно родиться…
– Да мне нет дела до классификации. Впрочем, думаю это телекинез. Что я хочу знать, так это каково обладать такими способностями.
– Это как каналы. Вы смотрите телевизор?
– Ну да… а что?
– Человеческий мозг можно сравнить с каналами. Какой канал вы обычно смотрите?
– …Дайте подумать, наверное, восьмой.
– Хорошо. Предположим, что это канал с самым высоким рейтингом, так? Допустим, что в человеческом мозгу двенадцать каналов. Наши с вами мозги всегда на восьмом канале, канале с самым высоким рейтингом. Есть и другие каналы, но нам они недоступны. Канал, который смотрят все… можно ли назвать его «здравым смыслом»? Наш канал – восьмой, так как мы живем со здравым смыслом. Понимаете?
– …Ээ, так вы утверждаете, что нас заставляют смотреть наиболее безопасные программы?
– Нет-нет. Они действительно лучше. Здравый смысл двадцатого века, канал с самым высоким рейтингом – восьмой канал. Раз он нам доступен, это самый спокойный канал, так? С этим здравым смыслом мы живем, и этот здравый смысл нас защищает... разве не прекрасно?