Когда я вхожу, мои мысли возвращаются к учителю, которого мне представила Азака. Сацуки Курогири. Азака сказала, что он очень похож на Микию, и она права. Но в этом нет ничего особенного. Многие люди выглядят схоже. Но когда даже атмосфера вокруг него такая же, как у Микии, это становится на самом деле тревожным. Но здесь я чувствую большое отличие между ними, которое вертится у меня на языке, но я не могу точно выразить его. В последнее время я часто ощущаю это чувство. Не знать, но ощущать. Очень по-человечески.
Когда я полгода назад вернулась в сознание, я все еще была охвачена невыразимым чувством одновременного знания и незнания, встречи с чем-то, получения чувства обновления и знакомства. Но сейчас я столкнулась с вещами, о которых даже старая Шики не могла знать. Теперь, сильнее чем когда-либо, я ощущаю, насколько на самом деле различны Шики и я до происшествия и после прихода в сознание, хотя все мы слабо связаны. Медленно, пустота в моей душе, о которой говорила Токо, наполняется новыми воспоминаниями, тривиальной реальностью и мелкими эмоциями. Я все еще чувствую старое ощущение отсутствия жизни, но пустота, которую я чувствовала, впервые проснувшись, исчезла бесследно. Быть может, однажды придет день, когда эта пустая душа будет наполнена, и я даже начинаю ощущать слабую мечту о нормальности.
– Наша маленькая мечта, Шики? – шепчу я себе. Я знаю, что ответа не услышу.
– Мечта дурака, думается мне.
И тем не менее, некто невидимый отвечает мне.
Голос похож на тихое бормотание, и он разносится по коридору, пока не смешивается с какофоний насекомых.
И потом я чувствую, как что-то колет меня в шею.
– Черт возьми.
Легкое прикосновение возвращает меня в реальность. Быстро, я переношу руку на затылок и чувствую, что держу… что-то. На ощупь кажется, что это фигура человека, лишь немногим больше руки. Не раздумывая, я сжимаю руку и давлю это. Оно издает подозрительно высокий резкий звук. Я опускаю руку и смотрю на ладонь.
Странная желтая жидкость. С раскрытой ладони эта тягучая, липкая жидкость стекает на пол. Это единственное, что осталось от той штуки, которую я раздавила? Я вспоминаю, что Токо и Азака говорили о феях. Я никогда не видела ничего подобного, и не могу сказать, относиться ли эта гадость в моей руке к делу или нет.
– Фу, – комментирую я, отряхивая руку от субстанции.
Странно, но, несмотря на ее предыдущее сходство с клеем, сейчас она сходит с руки довольно легко. Я не сразу замечаю, что, пока я изучала жидкость, место словно вымерло. Даже резкий шум насекомых исчез. Если это были вообще насекомые. Если то, что я уничтожила, было феей или чем-то вроде этого, то она не могла быть одна. Что-то, что настолько легко разрушается, для мага будет бесполезным. Значит, их должен быть целый рой. И жужжание могло исходить от них, их хозяин предпочел спешно отступить, пронаблюдав мой крайний энтузиазм в уничтожении их товарища.
В любом случае я не думаю, что в этом здании есть еще что-то полезное для меня. Проходя через деревья обратным путем, я выбираюсь на аллею в середине леса, где оставила Азаку, и скоро снова нахожу ее.
Азака лишь немногим ниже меня, волосы достигают середины спины. Если девушка Одзи, которую мы встретили, ведет себя как королева замка, то Азака напоминает принцессу. Ну, принцессу упрямства, если другого титула нет. Я выхожу из леса и приближаюсь к ней, когда она наконец-то замечает меня.
– Э? Решила все-таки не делать этого, Шики? – спрашивает она озадаченно.
– Решила не делать чего?
– Идти туда, дура.
Она кивает головой туда, откуда я только что пришла. Мы пребываем в недоумении, пока я не понимаю, что случилось:
– Азака, – спрашиваю я, – ты знаешь, сколько сейчас времени?
– Должно быть около двух, навер…
Ее слова обрываются. Я знаю почему. Сейчас уже почти три.
– Не ожидала, что ты будешь стоять здесь и ждать меня целый час. Если ты помнишь, что случилось за этот час, никаких вопросов, но…
Я замолкаю. Молча, Азака начинает дрожать, прижимая палец к губам, как будто только сейчас поняла, что случилось. Она даже не пытается скрыть своего изумления, глядя в пространство.
Но я уже могу сказать – и она это знает – девушка не может вспомнить ничего из промежутка времени между моментом, когда она окликнула меня, и временем моего возвращения.