На ее лице появляется горькое выражение и она отворачивается.
– Я не знаю, о чем он думал, сжигая общежитие. Хидео Хаяма был неадекватен. За закрытыми дверями нашего класса он любил помногу жаловаться на своего брата за то, что тот не позволяет ему, – пауза, затем она сглатывает, – трахнуть мать-настоятельницу. Не знаю. Может, вы не поверите мне. Но насколько я знаю, до обучения ему дела не было.
Ее голос начинает ломаться, становится прерывистым.
– И Каори даже умерла из-за него! Все потому, что его брат пожалел его и повесил на безработного идиота ответственность. Наш класс… мы в этом не участвовали. Мы не виноваты!
Она выплевывает эти слова громче, чем ей следовало бы, и они эхом раздаются в пустом зале, на секунду вселяя в меня тревогу, пока я не вспоминаю, что в зале кроме нас никого нет. Я высовываю голову из-за полок просто чтобы удостовериться, и быстро возвращаюсь к Фумио Конно, только несколько секунд назад выглядевшей веселой и уверенной, теперь же прячущей от меня лицо, очевидно сдерживая всхлипы. Я бы попыталась надавить еще сильнее насчет того, что она хочет сказать последним жутковатым утверждением, но понимаю, что не сейчас вытащить из нее ничего толкового, не сейчас, по крайней мере.
– Мне жаль, Конно-сан, – я странно заикаюсь. – Правда. Если это вас утешит, вы были очень полезны. Давайте на этом закончим наш разговор. Вам помочь вернуться?
– Нет, – быстро отвечает она, ее голос приглушен рукой, прижатой ко рту. – Просто ненадолго оставьте меня здесь.
Я с сомнением поворачиваюсь к ней спиной и начинаю обеспокоенно уходить от полок. Прежде чем свернуть за угол, я пробую задать еще один, последний вопрос:
– Вы верите в фей? – я почти сожалею об интонации, с которой спрашиваю, но Конно смотрит на меня с долей изумления во взгляде.
– Не верю, но это не значит, что их нет, верно? Как иначе можно объяснить эту ситуацию с воспоминаниями в нашем классе?
Я вздыхаю в знак согласия и оставляю ее в одиночестве, по кратчайшему пути покидая учебный зал. Расставшись с Фумио Конно, я пытаюсь поговорить с некоторыми ученицами класса Д, на которых я натолкнулась в коридорах, но их ответы такие же, как и раньше. Сейчас они намного меньше ходят по коридорам, как будто начали прятаться в своих комнатах, чтобы как можно меньше взаимодействовать с внешним миром, будто они ждут чего-то. Студенты класса Д, с которыми я столкнулась, разделяли желание вернуться домой, озвучивая его тоном холодного разочарования. Когда я спросила, почему они и правда не поехали домой, они только озадаченно смотрели в ответ.
Я уже знала, что не смогу выбить нормальную беседу ни из кого, кроме Фумио Конно, которая, будучи президентом класса, несла груз ответственности, ей нужно было снять его с плеч. Единственное, что я смогла узнать, это то, что все они определенно верят в слухи о феях, крадущих воспоминания. Все и правда получили таинственные письма, и у всех, как и у Курогири-сана, были пробелы в памяти.
Вывод – все девушки класса Д что-то скрывают. Что конкретно – я сказать не могу, но почти наверняка, что Хидео Хаяма является центром всего этого.
Не имея иного выбора, я направляюсь в учительскую. Хидео Хаяма покинул нас в ноябре, после пожара, но я надеюсь, в папках осталась какая-то информация.
– Простите, – шепчу я, ни к кому не обращаясь, открывая дверь в пустую учительскую. Я знаю, что в это время она пуста, потому что учителя редко пользуются ей, помимо утренней встречи, и хранитель кабинета также в отпуске.
– Спасибо тебе, Боже, – бормочу, с улыбкой на лице, отчасти радуясь удаче, отчасти – благословению.
Я трачу немного времени на поиски папки по ноябрю прошлого года, и не спеша углубляюсь в содержимое. Я с трудом осознаю, что провела почти час, листая файлы и папки в неосвещенной комнате, моему зрению помогает только солнечный свет, пробивающийся через окна. Вопреки моим надеждам, я не могу найти ничего полезного для расследования.
– Блин. Похоже, мне правда придется использовать Шики и обыскивать каждый закоулок и каждую щель в этой школе ради улик.
Я в самом деле не хочу, чтобы она следовала за мной, как послушный доберман, но у меня, похоже, нет иного выбора. Я закрываю файл, ставший несколько неопрятнее. Но одна из бумаг привлекает мой взгляд.
«Хидео Хаяма, нанят в 1989, уволен в декабре 1998». На первый взгляд, выглядит абсолютно обычно. Но беглый просмотр выявляет некоторые очень странные детали. Декабрь 1998? Это кажется невозможным, потому что пожар случился в начале ноября и никто не слышал и не видел Хидео Хаяму. Но согласно этому документу, он работал до декабря. И чуть ниже, причина увольнения указана как «постоянный адрес неизвестен». Значит, он пропал?