Последнему было хуже всего. Парень лежал лицом на земле, рыдал и умолял пощадить его, но женщина, даже не замедляясь, вогнала нож ему в шею. Потом она просто долго стояла, ничего не делая. Просто стояла посреди бойни. Я видела ее глаза, по какой-то неведомой причине они сияли. Синий свет. Никогда такого не видела, клянусь. Я хотела кричать, но не получалось. Сейчас я думаю, что мне очень повезло. Она бы догнала и зарезала меня так же, как и этих четверых, если бы услышала крик.
Она говорит это без единого движения, лишь ее глаза вглядываются в мои, пока она рассказывает свою историю. Она не лжет.
– Кое-что не сходится, – наконец говорю я после пятисекундной задержки. – Вы говорите, что прятались за углом аллеи, откуда видели лишь силуэты. Откуда вы знаете о том, что порезы были неглубокими? Или о состоянии тел?
Она ухмыляется.
– Ты прав. У меня нет доказательств, которые я могу тебе показать, и я не могу сказать, что была достаточно близко, чтобы увидеть, насколько глубокими были порезы. Это просто чутье и некоторые здравые рассуждения говорят во мне. Это потому я не хочу идти рассказывать копам. Если хочешь найти еще одного свидетеля – можешь попробовать.
– То есть можно сказать, что вы не могли точно сказать, какого пола был убийца.
Она устало дергает плечами в ответ.
– Как скажешь, босс. Я просто смотрела на нее. Зато могу сказать, во что она была одета. Кимоно, как и говорят в новостях, но еще и куртка поверх него. Не видела рукавов, понимаешь? По сути, без рукавов кимоно выглядит почти как юбка. Забавно, правда?
– Угу, – бормочу я рассеянно, – правда забавно.
Что-то в этом не так. Кажется, что фактами управляют. Способ смерти заставляет жителей вспомнить первое дело, закончившееся три года назад. Частота убийств смертоносного чудовища нарастает сразу после этого и парализует город. Потом становится известна внешность убийцы. Все по порядку, спланировано. Почти как…
– Почти как игра? – говорит женщина, устало качнув головой. Я смотрю на нее, подняв бровь, и она отвечает мне кошачьей улыбкой, положив голову на котацу. – Мы закончили? Потому что я вряд ли смогу рассказать что-то еще.
Я не могу выдавить ответ. Я чувствую, что должен спросить еще. Я продолжаю повторять в голове, что она была в темноте и не могла ничего разглядеть под сильным дождем. Продолжаю думать, что она ошиблась и на убийце было не кимоно. Продолжаю повторять, что это не Шики. Но факты передо мной говорят об обратном. Как и три года назад. Нужно продолжать верить. Я еще ничего не видел сам.
– Да, думаю, достаточно насчет прошлой ночи, – говорю я не только ей, но и себе. – Но у меня еще есть вопросы. Это может быть странный вопрос, но это был первый раз, когда вы стали свидетелем преступления? В смысле, особенно когда каждый день прошлой недели появлялся новый труп, и все убийства происходили не в самых пустых местах. В отличие от событий трехлетней давности, убийства сегодня происходят в деловом центре, и несколько странно, что никто до вас не наткнулся на преступление или не видел кого-то подозрительного в округе.
– М-м-м, думаю, да. Но если ты спрашиваешь, знаю ли я кого-то, кто видел это также, как и я, то думаю, ответ «нет». Большинство тел брошено в местах, где мы не бываем. Кроме того, как правило, нарики и дилеры не особенно любят общаться с копами. И если ты собираешься говорить о странных личностях, шатающихся по городу, то сначала на нас посмотри. Мы шатаемся по городу, и нас считают странными. Люди, носящие кимоно, как-то не особо склонны подходить к нам, если ты понимаешь, о чем я. Подумай, кто сейчас носит кимоно? Богатые старые девы или кто-то в этом духе. Странно будет, если кто-то из них вдруг станет покупать у нас дозу.
Она шепотом повторяет слово «странно», словно это какой-то шифр.
– И все же это значит, вы первая, кто видел убийство. Вам не кажется это необычным?