Она чешет голову и хмурится.
– Что не так? Нет свидетелей – значит, нет свидетелей, и все.
– Но если никто не видел убийства, оно подобно закрытой комнате, и это уничтожает всякий смысл.
– Ой-ой, чего? Прости, я немного торможу, умник, так что тебе придется немного объяснить мне. Если это убийство в «закрытой комнате», разве это не хорошо? Полиция никогда не найдет тела и тебя никогда не поймают.
– Это не тот тип убийства, которых хочет наш подозреваемый. Насколько известно людям вне комнаты, внутри не случилось преступления. И, по сути, убийца «закрытой комнаты» хочет беспокоить людей как можно меньше. В этом весь смысл. Когда нельзя забраться в комнату, убийство начинает становиться похожим на суицид. Если люди думают об убийстве, значит, преступник неправильно использует закрытую комнату. Мысли о преступнике должны приходить в голову в последнюю очередь. Но это смертоносное чудовище хочет, чтобы его нашли. Отсюда и его выбор мест. Открытые, проходные аллеи в оживленных районах города – явно не закрытая комната. И все же ни единого свидетеля.
Женщина утвердительно хмыкает и кивает головой.
– Но теперь есть свидетель. Я.
– Я знаю. Но если бы смертоносное чудовище хотел устроить шоу, то свидетель давно бы появился.
Моя теория, пусть и грубая – это все, что у меня сейчас есть. Если я продолжу следовать ей, может быть, следующий ответ будет прост. Наличие свидетеля указывает, что прошлая ночь была другой. Возможно, она не входила в его планы.
– Я думаю, что понимаю, – задумчиво говорит девушка. – Ты считаешь, что отсутствие свидетелей при других убийствах имело причину. И то, что я стала свидетелем, означает, что он в чем-то облажался.
Она скрещивает руки и хмурит бровь, словно только сейчас начиная осознавать сказанное.
– Ты довольно сообразителен, умник, хотя очки мог бы выбрать получше. Так к чему ты ведешь?
– Я… пока не знаю, – с сомнением отвечаю я. Раздраженный, я начинаю думать. О чем еще можно думать? Моя гипотеза и… все. Внезапно девушка, пялившаяся на меня суженными глазами, начинает смеяться.
– А, теперь мы замолчали. У тебя есть свои планы. Поделишься? Хочешь доказать невиновность девушки?
– Сначала нужно многое узнать. Например, про новый популярный коктейль. Можете что-нибудь про него рассказать?
– А, к этому возвращаемся.
Она бросает на меня косой взгляд, ее глаза теперь выглядят скорее жесткими, чем озорными, и кажется, даже атмосфера в комнате изменилась.
– Я полагаю, ты говоришь о какой-то комбинации кислоты и травы. Обычно эту комбинацию называют «мудра», но это не тот самый коктейль, которым сейчас торгуют. И близко не стоял. Это лютое дерьмо. Одна доза, и ты пропал, также как и все остальные. Начни принимать каждый день, и эта хрень тебя убьет быстрее, чем ты успеешь подумать об этом. Не знаю, на кой черт люди его покупают.
– Серьезно? Я пробовал ЛСД и марихуану, но чувствовал лишь тошноту, а потом это сошло на нет.
– Ходишь по городу и ничего не знаешь о наркоте?
Она издает легкое «тю-тю» прежде чем продолжить.
– Очень плохая идея. Ладно, умник, давай прочитаю тебе лекцию. Твое тело может иметь сопротивление к наркотикам. Если это что-то слабое, ты начнешь принимать больше и больше с каждым разом, опустошая в процессе кошелек. Не лучший выбор, правда? И еще зависимость. Она имеет физическую и психологическую стороны, но если в двух словах, то от нее зависит, насколько хреново тебе станет, если ты не получишь очередную дозу. Чем сильнее, тем чаще начинаешь принимать. Смотря какой человек. Часто наркоману легче остановиться, чем курильщику. Как по мне, алкоголь, сигареты и кофе – проблемы намного серьезнее. Хотелось бы мне знать, почему наркота незаконна, а все это нет.
Ее речь заставила меня улыбнуться. К счастью, она этого не заметила. Не думаю, что она ошибается. Наверняка права. Но мне нравится, как это сейчас непонятно откуда выскочило. Потратив несколько секунд на то, чтобы успокоиться, она продолжает:
– Ну, ладно, думаю, могут быть наркотики, от которых сразу впадаешь в такую физическую зависимость, что они нанесут вред твоему телу, если ты не будешь их принимать. Я не продаю такое, принципы. Это потому я не люблю ребят, толкающих бладчип. Не знаю никого из них, и не хочу знать.
– Бладчип? – спрашиваю я. Она кивает.
– Уличное название нового коктейля. Особенного. Две марки и десять грамм травы будут стоить тебе лишь вот столько! – говорит она преувеличенно возбужденным голосом. Потом она поднимает палец, единственный палец. Тысяча йен. Другие страны всегда оценивали наркотики выше, чем Япония, но это просто бред. Даже школьник легко может позволить себе регулярно покупать его.