Нет пути назад. И вот так я лишилась моего последнего шанса. Это я позволила ему ускользнуть. Какой фарс. Великий фарс. У меня был шанс насладиться сладостью убийства, которого я так долго ждала, но я не смогла пересечь последнюю границу пустоты. Все из-за таких простых слов.
– Черт! – рефлекторно кричу я. Я не просила пути назад в его мир. Я не просила прощения у мира. Но почему?
– Все из-за… него, – страдальчески и злобно шепчу я.
Теперь жертва, которой я позволила ускользнуть, начинает смеяться. Жертва, которая секунду назад боялась хищника перед ней, увидела, каков на самом деле ее враг. Сломан. И теперь он возвращает себе одеяние из прошлой ночи, маску смертоносного чудовища. И я не могу убить его, не могу остановить его, не могу даже заставить себя бежать.
/4
Август.
Арайя был прав.
Я идеален.
Никто не может винить меня за убийство. Оно также неизбежно, как восход солнца. Это дар безумия.
Льет дождь.
Я открываю глаза на стук дождя по крыше. Низкий, приглушенный шум.
– Ха. Все еще жива, – замечаю я, мой голос приглушен.
Следующее, что я чувствую – это бетон под моей спиной, прежде чем понимаю, что лежу, отчего на мгновение мне становится неудобно. Я немного поднимаю голову, зрение по-прежнему плавает. Зелень. Трава по всему складу. И внезапно я вспоминаю, где я.
Я смотрю на окна в крыше. Солнечные лучи льются через них, но они приглушены и обесцвечены тяжелым дождем. И все же попадающий сюда свет удивительно ярок, настолько, что место кажется хорошо освещенным, но это мало меняет мрачность сада. И я лежу здесь.
Мои последние воспоминания не спешат приходить в голову, но я думаю, что Ширазуми Лио вырубил меня. Мои руки скованы стальными наручниками, все тело ослабло. Видимо, из-за какого-то наркотика. Даже сознание сейчас меня подводит. В голове пусто. Все, что я знаю, это то, что я здесь, скованная и лежащая на бетонном полу, сражающаяся со сном и едва способная сфокусироваться на чем-то, кроме ленивых следов капель холодного зимнего дождя на окнах крыши. Я замечаю, насколько тут холодно.
Это проклятый наркотик, которым он накачал меня. Я закрываю глаза, и разум тут же возвращается к воспоминаниям, которые последнее время так сильно обременяют меня. Воспоминания трехлетней давности, которые сейчас кажутся далекой и совсем другой жизнью.
Льет дождь.
Ночь так холодна, что, кажется, кости могут рассыпаться, как лед. Неприкрытая от дождя, Шики преследует Микию Кокуто. Она бежит, полагаясь на слабое мерцание уличного фонаря, пробивающегося через завесу дождя. Мокрый асфальт отражает призрачный свет, даже когда тени танцуют на его поверхности. Шики отчаянно бежит. Человек в черном плаще похитил Микию, но теперь она видит его впереди, он совсем один. Никто ему не поможет.
Когда она догоняет его, она снова поднимает свой нож. Мальчишке нечего сказать, и он не может бежать, потому что Шики ранила его ногу. Кровь из пореза все еще течет, стекая на асфальт и смешиваясь с дождем. И все же, когда Микия был в ее руках, когда один удар мог вынести ему приговор, она застыла в нерешительности.
– Почему? – шептала себе Шики.
– Почему?! – повторяла она, крича от ярости. Она чувствовала, как желчь поднимается в горле. Они стояли друг перед другом с напряженными лицами.
– Когда я с тобой, это всегда так тяжело. Ты показываешь мне то, чего у меня никогда не было, но мое безумие нарастает с каждым днем. И поэтому… я должна убить тебя. Чтобы иллюзии, который ты дал мне, просто рассеялись! Чтобы я смогла перестать верить в ложь! Чтобы я смогла снова стать тем, чем являюсь!– кричит она, ее голос ясно слышен даже в шуме дождя.
Она кричит голосом ребенка, запутавшегося, готового разрыдаться, злого и полного ненависти к самому себе. И даже в бесконечной серой завесе дождя Микия видит, что слезы текут из глаз Шики. Он пытается найти нужные слова.
Внутри Шики ее друг и мучитель Шики шепчет беззвучные мысли. Все люди мечтают, Шики. Как можно быть настолько бессердечной, чтобы запрещать себе делать это? Сколько еще боли ты сможешь вытерпеть? После этих слов она ощущает знакомое чувство соскальзывания другого сознания в ее часть разума.
И в итоге убийственный импульс Шики был остановлен не ей и не Микией. Потому что это Шики, всегда спавший, всегда мечтавший, не хотел разрушать мечты о существовании с Микией. Потому что не важно, насколько нереально далекой она могла быть или насколько болезненна идея – это важная причина жить. И потому она останется, ибо ее изгнание лишь еще сильнее ранит Шики. Но Шики запуталась, она не способна ничего понимать. Шики должен сделать все сам.