– Тихо! – он повышает голос. Он подходит ко мне, все еще лежащему и не желающему двигаться, и пинает меня в спину. Вспыхивает и также быстро исчезает боль, смешиваясь с другими болями в моем теле.
– Мы не обо мне говорим. Мы говорим о тебе.
В его голосе четко слышно раздражение.
Он вонзает нож в землю, используя его, чтобы рассечь цилиндрический объект напополам.
– Плохо, что тебе придется принять так много лекарств за такое короткое время, но ты не оставляешь мне выбора. Благодари свое собственное упрямство.
Он хватает меня за волосы, поднимает и прижимает к стене. Запихивает наркотик в рот и жует его. Потом, наклонив меня, он прижимает мой рот к своему. Его язык проскальзывает внутрь, принося за собой наркотик. Я не могу сопротивляться. Наркотик спускается по моему горлу. В конце концов, он отпускает меня и смотрит с выражением спокойного ожидания.
– Это все решит. Это десятикратная доза. Твое тело не выдержит ее, это точно. Но прежде чем эффект станет серьезным, ты возьмешь это и запихнешь себе в глотку, – говорит он, доставая красную марку из пальто, и роняет ее на пол рядом со мной. – И ты сделаешь это сам, потому что ты хочешь, потому что нуждаешься в этом. И ты отбросишь себя также, как и я, Микия.
Мое зрение начинает затуманиваться, и все кажется выпадающим из фокуса.
– Так чего ты ждешь? Хочешь быть особенным? Хочешь освободиться из тюрьмы своей жизни? Так почему ты не слушаешь? Ешь, Микия! Ты нужен мне!
Я вижу дозу бладчипа на полу, в пределах досягаемости. Я игнорирую ее, но Ширазуми поднимает ее и вкладывает в мою здоровую руку. Когда я не двигаюсь, он начинает заметно злиться.
– Просто прими это, Микия! Иначе наркотик разорвет твое тело на части. Ты просто упадешь замертво, если не съешь это. Выбирай! Умереть человеком или жить чем-то большим. Это даже не выбор. Любой скажет, что ответ очевиден!
Он прав. Для большинства это даже не выбор. И тем не менее, я качаю головой.
– Почему? – спрашивает он, его голос словно выжат из горла. И хотя, наверное, было бы лучше не отвечать, я все же говорю:
– Возможно, это просто не так интересно.
Лицо Ширазуми выглядит так, как будто оно замерзло, и ошибки в его наспех придуманном плане начинают вылезать тут и там. Огонь в моей крови ощущается так, словно он вот-вот вылетит из вен, становясь все горячее до тех пор, пока, я подозреваю, не закипает кровь.
– Когда я смотрю на тебя, Ширазуми, я вижу лишь сломанную вещь. Если стать особенным значит стать тобой, то быть особенным не так уж и круто. Быть особенным не для меня.
В глазах Ширазуми не осталось дружелюбия, не осталось той маленькой теплоты, что все еще была в них. Мои слова укрепили его убеждение, что я враг.
– Что ты несешь? У тебя нет выбора! Я знаю, ты такой же, как все, всегда хочешь быть лучше. Я знаю!
Он негодующе и недоверчиво кричит, смеется как безумец, нависая надо мной. Я не могу сказать, рожден этот смех паникой или раздражением.
– Как ты вообще можешь говорить такое, Кокуто? Черт, ты серьезно? Ты позволишь себе умереть? Так какого хрена ты ведешь себя так, словно это нормально? Это ты сломан, да. Всегда было в тебе что-то не так, я знал это.
– Это с тобой что-то не так, Ширазуми. Посмотри на себя и скажи, что я неправ, – выплевываю я, будто меня заставляет это сделать мое тело. Это не окажет мне услуги в отношении того, сколько мне осталось жить, но если эти слова заставят его задуматься о себе, то может, это тоже неплохо.
– Такова твоя повседневная жизнь. Когда ты первый раз убил кого-то, ты не мог вынести вида своего преступления. Ты сбежал. И ты заставил себя поверить, что убийства можно оправдать, что они неизбежны, ненормальные убийства ненормального разума. Холодный комфорт и слабое оправдание. И ты отдался своему безумию. Ты думал, это будет удобный выход, что-то, что ты сможешь говорить себе. Но дело в том, что даже сейчас ты все еще бежишь.
Вот и все, думаю я. С тех пор, как он впервые убил человека и попал в планы мага по имени Арайя Сорен, Ширазуми Лио был безвозвратно потерян. Он посчитал себя сломанным и стал таким со временем, потом он искал Шики, которая, как он думал, была таким же монстром, как он сам. Его монструозное существование было бы спокойнее, если бы он знал, что есть и другие чудовища, прячущиеся в ночи, такие же сломанные, как он сам.
Ширазуми просто говорит:
– Заткнись, – и сужает глаза. Но если я не скажу ему все, что должен, то мое появление здесь будет бессмысленным.