Она посмотрела на него с восхищением, но деньги взяла. Сунув бандитский кошелек обалдевшему от счастья нищему, Юрий Павлович свою машину все-таки заправил, для порядка сломал во вражеской «четверке» ключ в замке зажигания и не мешкая порулил в обратный путь, так как почувствовал сильный голод.
Однако направился не куда-нибудь в ресторацию, а, не пожалев времени, выбрал самый сочный кусище парной свинины, оперативно определил машину на стоянку и, поднявшись к себе в номер, принялся жарить мясо на аргентинский манер — на крупной соли. Пока оно доходило до нужных кондиций, Юрий Павлович успел соорудить салат из огурцов со сметаной и заварил чай — всякие там одноразовые пакеты он не уважал. Смешав соус табаско, сок лимона и томат-пасту, он получил то, чему и название-то придумать невозможно.
Наконец поверхность свинины покрылась аппетитной поджаристой корочкой, а само мясо стало легко протыкаться не изменяющей свой цвет спичкой. Открыв бутылку томатного сока, Савельев приступил к обеду. «Кто сказал, что животная пища вредна?» — Не в силах остановиться, он доел ложкой соус, напился чаю с порезанным на кусочки пряником «Славянским» и, ощущая глубокую внутреннюю гармонию, принялся общаться с прессой. Когда чтение прискучило, Юрий Павлович вымыл посуду, включил телевизор и начал прямо-таки загибаться от скуки — делать было решительно нечего. «Может, все-таки поехать куда-нибудь к морю?» — Он сделал над собой усилие и, собрав бельишко, неспешно направился в баню — благо находилась она недалеко, под самым боком.
Мужественно убив вечер в бесконечном чередовании сауны с русской парной, а также чтением какой-то жуткой муры о странной дружбе драчливого ученика-каратэки с морально разложившимся служителем культа, Юрий Павлович легко поужинал и улегся баиньки пораньше.
Однако не спалось. Устав от бесконечного ерзанья и противного скрипа кровати, Савельев наконец встал и, прошлепав босыми ногами к холодильнику, нацедил остатки грейпфрутового сока из тетрапака. Оказалось его до обидности мало. Достав новый картонный коробок, на этот раз с малиновым содержимым, ликвидатор сделал коктейль и не спеша принялся пить, машинально при этом отметив, что сто граммов мартини «Бьянко», пара кубиков льда и хрустальная ножка бокала идеально завершили бы композицию.
Жидкость в стакане закончилась быстрее, чем хотелось бы. Налив еще, Юрий Павлович подошел к окну. Фонари, видимо в целях экономии, не горели, лишь лунный свет выхватывал из темноты безжизненное пространство спящего города, да внизу еще изредка вспыхивали фары проносившихся сквозь ночь автомобилей. Рассеянно прислушиваясь к далеким уличным звукам, Савельев простоял у окна до тех пор, пока стакан вторично не опустел, и наконец причину своего томления понял.
Ему, видите ли, с некоторых пор окружающая жизнь стала казаться чужой, далекой и не имеющей ни малейшего смысла — это с такими-то бабками. То ли дело загадочное безмолвие сфинкса, могучий Нил, то прозрачно-зеленоватый, то бурый от благодатного плодородного ила, — вот откуда берется оно, это неудержимое желание ощутить кожей хотя бы крошечную частицу атмосферы Древнего Египта, хотя бы на мгновение прикоснуться к тому, что связывает с прошлым — в общем, бред какой-то.
«Черт, возьми себя в руки наконец, — Юрий Павлович с неожиданной резкостью задернул шторы, естественно, оборвал край и решительно улегся в постель, — хватит сентенций на сегодня, спать». А чтобы воплотить мысленный приказ в жизнь, расслабился, остановил поток мыслей и, закатив глаза, безо всяких промежутков перескочил в фазу глубокого сна.
Проснулся он к полудню, и, хотя сновидения на этот раз его не тревожили, особо отдохнувшим он себя не чувствовал. Вместо утренней бодрости он внезапно с раздражением ощутил, что все его мысли были о предстоящем походе в Эрмитаж. Решив в конце концов не противиться природе желаний, Савельев приступил к утреннему туалету. После зарядки по облегченному варианту от нетерпения он даже не стал завтракать, а, быстро побрившись, обильно смочил загоревшиеся щеки «Богартом», оделся поудобнее во все натуральное — кожа, шерсть, хлопок — и, прикрыв глаза стеклами «рей банов», торопливо направился к выходу.
На улице было по-осеннему хорошо. Вспомнив о заторах на городских магистралях, Савельев вздрогнул и решил машину не брать, а воспользоваться услугами частного извоза. Долго стоять с протянутой рукой ему не пришлось. Обогнав полудохлый таксомотор, около ликвидатора с готовностью притормозил вполне цивильного вида «опель-рекорд». В ответ на брошенное: