– Когда-нибудь я познакомлю тебя со своей женой, и ты научишь ее улыбаться также, – сказал дикарке Милт.
Она что-то пролепетала на своем языке и ушла.
– Надеешься, что с другими получится лучше, чем со мной? – спросила Кит, проходя мимо мужа. Одежды на ней не было. Смуглая кожа лоснилась от пота.
– Что ты делаешь? – спросил Милт.
– Хочу искупаться, – Кит подошла к озеру.
Пара аборигенов ловила рыбу.
– Как думаешь, – сказала она мужу, – если я хорошо попрошу их, то они научат меня танцевать кайрам?
Милт промолчал.
– Эй! – прокричала Кит аборигенам, и, когда они обернулись, помахала им рукой. Два дикаря посмотрели друг на друга, свернули удочки и нырнули в подобравшиеся к гостинице заросли.
– По-моему, ты их напугала, – сказал Милт.
– По-моему, тебе пора пойти написать об этом в своем дурацком дневнике.
Кит нырнула в озеро, вздымая фонтан серебристых брызг. Милт смотрел, как его жена плывет под водой, извиваясь, словно огромная человекоподобная рыба.
– Не очень хорошая идея – плавать в этом озере, – сказал Бартон, дождался, когда Милт обернется, и представился. Далеко от берега Кит вынырнула на искрящуюся поверхность.
– Вы друг Тайлера? – спросил Милт.
– В какой-то мере, – Бартон приложил козырьком руку, разглядывая женщину. – Вы знаете, что дикари считают это озеро священным? Пару лет назад здесь была страшная засуха и все водоемы пересохли. Все кроме этого…
Кит помахала Бартону рукой, и он помахал ей в ответ.
– Ваша жена?
– Да, – Милт обернулся и посмотрел на озеро. – Когда она выберется на берег, я скажу, чтобы она больше не плавала здесь.
– А она красавица, – Бартон достал сигарету, предложил Милту, и когда тот отказался, закурил сам. – Я здесь почти год, и последние туристы, которые прилетали сюда, были так давно, что я почти забыл, как выглядит настоящая женщина.
– О чем это вы? – спросила Кит, подплывая к берегу.
– Мистер Бартон рассказывает о том, как много времени он провел здесь, – сказал Милт.
– Вот как?! – не доставая до дна, Кит перебирала ногами, оставаясь на поверхности воды. – И вам нравится здесь, мистер Бартон?
– Не жалуюсь.
– Не жалуетесь! – она рассмеялась.
Бартон молчал. Вода искажала тело Кит, словно он видел ее в кривом зеркале.
– У меня есть хороший коньяк, мистер Бартон, – предложил Милт.
– Коньяк? – Бартон посмотрел на Милта, на его жену, почесал щетинистый подбородок и улыбнулся. – Коньяк – это хорошо. У местных дикарей такое отвратительное пойло…
– Что будет, когда мы улетим отсюда? – спросил Тайлер.
Милли пожала плечами.
– Устроимся на работу и будем жалеть себя, – она улыбнулась.
– Я имею в виду, что будет между тобой и Бартоном? – Тайлер покосился на остывающий обед друга, который приготовила Милли.
– Ничего не будет, – тихо сказала она. – Наш брак был ошибкой, и я благодарна этой планете, что она показала нам это раньше, чем мы решились заводить детей и проживать свои жизни ненавидя друг друга.
Туземец выбрался из ее хижины и как-то по-щенячьи преданно потерся щекой о ее руку.
– Я знаю, – сказала ему Милли. – Знаю.
Туземец улыбнулся. Милли протянула ему кулек с едой.
– На вот, иди, накорми своих детей, – сказала она.
Туземец недоверчиво смотрел на кулек.
– Это твое, – Милли взяла его руку. – Твое.
Она недовольно посмотрела на Тайлера.
– Скажи ему!
Тайлер щелкнул пальцами, привлекая к себе внимание туземца, и заговорил на местном наречии. Дикарь благодарственно закивал, снова потерся щекой о руку Милли, взял кулек с едой и ушел.
– Ты так заботишься о нем… – сказал Тайлер.
– Я знаю, – сказала Милли, провожая туземца взглядом. – Если бы Бартон был хоть немного похож в своей благодарности на этих людей, то, может быть, у нас и получилось что-то, а так…
Они замолчали, доедая остывающий обед.
– Не могу воспринимать их как одних из нас, – признался Тайлер, вытирая сальные руки грязным полотенцем.
– Они как дети, – сказала Милли. – Такие же чистые и такие же наивные.
– Поэтому и не могу.