— Эх, одной гранатой уложить бы всех, — подумал полковник, но сразу же отбросил назойливую мысль. Наблюдая за противником, он обдумывал план дальнейших действий. Вот один из сидевших встал и пошел вглубь леса, чуть правее от костра. Значит там еще один пост.
— Выходит, хачики, с вечера обложили выходы из леса и ждут рассвета, чтобы начать прочесывание. Надо решаться на прорыв и не искать обходные пути. Времени до рассвета оставалось совсем не много. Полковник решил прорываться именно здесь. Наметив ориентиры и направление движения, они с солдатом вернулись к группе. Увидев старшего лейтенанта Низами, сразу понял, что теперь все группы в сборе, что тот тоже не смог прорваться и шел на выстрелы, пока не настиг группы. Не дожидаясь объяснений, подозвал старшего лейтенанта и спросил, куда делся Босс. Тот, пряча взгляд, коротко доложил, что Босс и два бойца ушли влево, но пока от них ничего нет. Полковник приказал пересчитать всех оставшихся бойцов, а сам, вынув компас, стал намечать направление движения. В утренней тишине, слышно было, как где-то звенит ручей, перебегая от камушка к камушку, будто приглашает всех попить чистую, как слеза, холодную свою водичку. Излучина ручья ориентир хороший, поэтому, наверняка, противник выставит на нем засаду.
— Где же Босс? — не успел полковник о нем подумать, как тишину разрезал треск автоматных очередей, многократно усиленный эхом стрельбы. Глухо полоснуло по сердцу — нарвались, значит, ребята. Мгновенно на лбу выступили крупные капли пота. Длинная очередь чередовалась с короткими очередями, в два три патрона. «Боеприпасов у наших ребят мало, значит, это они стреляют короткими очередями, экономят», — подумал полковник. Все разом притихли, прислушиваясь к стрельбе. Десятки пар глаз смотрят на полковника выжидающе. Стараясь сохранить спокойствие, и унять предательскую дрожь в руках, он незаметно, будто поправляет волосы, смахнул со лба выступивший пот.
— В общем так, впереди посты, слева — Босс ведет бой, справа, нет дороги, решение одно, — будем прорываться.
Топот бегущих людей, заставляет еще сильней прижаться к родимой земле. Эхо выстрелов начинает отдаляться, значит, Босс решил увести подальше хачиков и отвлечь их от основной группы.
Мысль твоя парень правильная и понять ее можно. Спасибо, родной, мой за это.
— Нужны три добровольца, — полковник приподнял голову и обвел взглядом своих ребят. Кто желает?
Все молчат. Правильно, кому хочется умирать?
«Солдатское повиновение кончается там, где существует сознание, где есть совесть честного человека и моральная ответственность», — интересно, кто же это сказал? Мысль не дает покоя, сверлит глубину мозга, отыскивая ответ на этот вопрос. Полковник не может сосредоточиться. Все молчат, «моральная ответственность» — ах да, это же лекция по этике, которую читал майор Чазов в СВУ.
«Этика — наука о нравственности, наука о поведении офицера в обществе» — вот оно мое общество. Никто добровольно не пойдет вперед — «моральная ответственность», все надо решать командиру.
Мысли полковника унесли его в далекий город Свердловск, где, когда-то он учился, и окончил Суворовское училище, где началась его нелегкая судьба военного человека. Было и такое время.
Он вспомнил свой первый день в погонах.
«Рота, подъем, приготовиться к утренней физической зарядке» — голос старшины поднял с постели молодых ребят.
— Не чухайтесь! — старшина торопил суворовцев. Весь в орденах, с лихо закрученными усами, в парадной форме по случаю праздника, старшина прохаживался между кроватями спального помещения.
Спустя минуту первая рота уже стояла в коридоре, готовая двинуться на зарядку. После зарядки всех пригласили получать новую парадную форму. Сегодня читка приказа.
28 июля 1972 год. Свердловск, проспект Мира, строевой плац Суворовского училища имени дважды героя Советского Союза генерал — лейтенанта Одинцова. Все в праздничном убранстве, кругом чистота, цветы. Легкий ветерок, теребит бархатную тесьму на знамени училища. Юные суворовцы впервые в парадной форме с алыми погонами, застыли в строю. Вокруг много приглашенных гостей, родителей поступивших суворовцев, каждый из них глазами отыскивает своего сына. Увидев, радостно машут руками, и незаметно смахивают слезы радости и гордости. Из соседних школ пришло много девушек, все с цветами, нарядные, щебечут, улыбаются. Сверстники юных суворовцев, смотрят на них с завистью. Наверно многим из них хотелось бы вот сейчас быть в строю, разделить с ними радость, но не судьба. А мы, как говорит старшина Тараканов, «схватили военную птицу за перо».