– Оооо, Си‑и‑и‑риус, так ты что, немного, так сказать… фиолэтовый? – не преминул я его подначить.
Кот плюнул в правую лапку и потер ею о пушистую бочину.
– Фиоле‑утовым у тебя сейчас свежий синяк в фор‑р‑рме кошачьей лапы будет, – грозно пообещал он. – Мне‑у, может, и все равно, к какому виду дама принадлежит, но на мужиков я‑у не ведусь. И намеков от всяких недорослей не потерплю! – он свирепо повел вибриссами в мою сторону. – Думаешь, я‑у стал тогда размышлять на тему "у всех свои недостатки"? Дабы честь кошачью не позорить, сожр‑р‑рал пеликана в этот же момент, да погреб из этой голубой лагуны куда подальше. Благо, прочной бочка оказалась, ибо сразу же после спонтанного перекуса дичью заиграл в море штор‑р‑рмище. Тучи тужились, извер‑р‑ргая молнии, а вода вокруг меня волновалась, да в мо‑уй одинокий ковчег для пиратского рома заглядывала. Знаешь, как говорят: "кот, как девица, водицы боится". Вот я‑у и боялся. Утонуть боялся – это нам устато‑хвостатым память генетическая покоя все не дает. Испокон веков Рука Судьбы топила нашего брата то в ведре, то в тазе, то в реке, то в луже, иногда по одному, но чаще семьями.
– Конечно! Вы плодитесь, как кролики, и пакостливые, как черти, – поддел я этого сказителя.
Сириус деловито поскреб когтями по деревянной столешнице, но возражать, почему‑то, не стал, а вместо этого обиженно поинтересовался:
– Позволишь, фр‑р, рассказ зако‑унчить?
Я отвесил ему шутовской поклон. Пусть думает, что хочет, хоть в плохих манерах не упрекнет. Кот сарказма в моем жесте предпочел не заметить, благодарно кивнул и снова заговорил.
– Ну, вот значит… Плыву это я‑у, плыву… А на чем я остановился?
– На эпическом описании буйства морской стихии, – хихикнул я.
– А, ну да‑у… Был шторм, значит, и… я‑у таки утонул.
– Чего?!
– Ага, утонул. Ну, почти. Спасла меня‑у одна русалка. Страаашная, как остатки египтянки, что меня‑у родила. Скользкая, зеленая, лысая к тому же. Рот от уха до уха, зубы острые в два ряда. Глазенки маленькие, как мышиный помет. Зато голос… мррр‑рр, Ася, покорил меня‑у ее божественный голос. Но самое интересное, была у нее ниже пупка такая маленькая…
– Так стоп! Никаких подробностей! – взвился я, решив, что его повело на воспоминания об интиме. – Мне, конечно, интересно о твоих странствиях послушать, на чужом опыте поучиться жизни, но вот о личном не надо! Лучше расскажи, как ты вообще здесь оказался.
Сириус прыгнул мне на грудь, вцепился в воротник и, посмотрев в глаза, похлопал мягкими лапами по моим щекам.
– Так я‑у к тому и веду, дружок…
– Давай только без интимных подробностей.
Кот подмигнул, перебрался мне на плечо и зашептал в ухо.
– Была у нее ниже пупка такая маленькая…
– Эй, кис, я же просил!
– Родинка, – фыркнул Сириус. – Родинка маленькая, в виде звезды.
– Ааах, родинка? – смутился я, сообразив, что ни о каких извращениях речь не идет. – И… и что?
– А ты Барануса нашего голым видел?
Мне показалось, что я мгновенно побагровел, не то от стыда, не то от отвращения. И ведь только что устыдился, что плохо об этом извращенце подумал.
– Я что тебе, пеликан?! – заорал я и стряхнул мерзкую тварь с плеча. – Делать мне больше нечего, как на эту дряхлость смотреть!
– А я‑у смотрел, – мяукнул кот, растянувшись на столе и ехидно сверкая на меня глазами.
– Оооо… я понял. Понял! – замахал я руками, не желая больше ничего слышать. – Ты еще и вуайерист! Увидел голышню Аля, а в родном языке для подобного ужаса мурчания не нашлось. Вот ты и заговорил. Так? И я больше не хочу знать никаких подробностей! Избавь меня!
Кот зашипел и одним прыжком снова оказался у моего лица.
– Закончил? – фыркнул он, подцепив мою левую ноздрю острым коготком.
Я тут же затих. С проколотым кровоточащим носом перед красавицей из зеркала представать, знаете ли, не хотелось. А я именно этим и собирался заняться после ужина.
– Закончил, – буркнул я. – Но не вижу связи.
– У звездочета ниже пупка точно такая же мяу‑родинка, – пояснил кот.
Я заскрипел зубами, но вынужден был сдаться. Оставлять тему ню кис явно не собирался.
– Родственники что ли? – предположил я, чтобы что‑то сказать.
Кот спрыгнул обратно на стол. Встал на задние лапы, а передними на брюшке шерстку белую раздвинул. Не знаю, бывают ли у котов родинки, но у этого была. Маленькая такая, по форме пятиконечную звезду напоминала. Я пожал плечами, логическая цепочка связывающая все воедино упорно рвалась.
– Эээ… получается, – замямлил я, – типа… ты… что… вы… они…