– Ничем не могу помочь. Уж простите.
Стоявший чуть позади мужчины в тунике незнакомец неопределённо хмыкнул:
– Рик, пойдём отсюда. Кажется, нам тут не рады.
– Ну уж нет! Никуда мы не пойдём! – взъярился тот, кого назвали Риком, и с силой ткнул коротышку кулаком в грудь. Тот ойкнул и покачнулся, а Рик язвительно продолжал, зловеще надвигаясь на него: – Потому что если мы уйдём, то обязательно вернемся сюда со стражей, которая не преминет обвинить вас в краже и стребовать штраф.
– К‑какая кража? – заикнулся коротышка, непонимающе выпучив глаза.
– Шоколадная! – Рик поднял указательный палец вверх. – По законам Арденского княжества кражей считается заключение любой сделки по цене, ниже государственной стоимости более чем на семьдесят пять процентов.
– Офф… – собеседник повторно округлил глаза, рискуя вообще их потерять и искать потом в очень неудобной позе речного рака. – То есть вы считаете, что я намеренно занизил цену товара?
– Я так не считаю, – мягко улыбнулся Рик, – я в этом просто убеждён!
Коротышка снова фыркнул и с показным спокойствием прошествовал вглубь зала – в самый тёмный угол, словно специально скрытый от глаз нежелательных посетителей.
– В таком случае, я могу считать это вымогательством и точно так же вызвать стражу, – задумчиво сообщил он вполоборота. – Потому как я снова заявляю, что цена этой безделушки уж явно никак не больше тех трёх саронов, от которых вы столь поспешно отказались. К тому же, настоящей ценности, из‑за простой неосведомлённости о свойствах предмета, вам всё равно никто не скажет… Так что советую крепко подумать.
– Ах, никто… ну ладно, – посетитель довольно прищурился, резко развернулся и вскинул руку на плечо ожидающему его охраннику.
– Скотт, скажи‑ка, ты помнишь дорогу к тому Идентификатору, что находится у Восточных ворот? Уверен, уж они‑то знают настоящую цену этой вещичке…
– Конечно, помню, – с обиженным видом пожал плечами охранник и принялся что‑то усердно чертить в воздухе, – сейчас выйдем, пройдём направо через Проулок Мастеров, потом…
– Шшшшесть ссссссарон, – донеслось донельзя злое приглушённое шипение из того тёмного угла где скрылся низкорослый покупатель.
– Семь, – с готовностью обернулся Рик. – Семь сарон, и мы выбегаем отсюда на руках, вопя от счастья и насылая на твою лавочку благословения всех известных и не очень богов У" шхарра.
В углу послышалась возня, а затем на свет появился всё тот же скупой и страшно недовольный коротышка.
– Согласен… только давайте обойдёмся без всяких благословений, – покупатель с величайшим подозрением глянул на посетителей. – Кельн вас знает, что вы там на самом деле будете насылать и что из этого нашлётся… кхм… Давайте сюда ваш улов.
Скотт, до этого державший в руках мешок, распустил на горловине верёвки и извлёк на свет странную вещь. По форме она напоминала почти идеальный параллелепипед с несколько скошенным правым краем. Вещица была выполнена из цельного куска то ли железа, то ли камня.
Коротышка тут же протянул жадные ручонки к артефакту, но моментально получил по ним от бдительного Рика.
– Фигу тебе, а не улов! Сначала деньги – потом товар.
Покупатель недобро зыркнул на лениво почёсывающегося Рика, но руки отдернул.
Затем, пробормотав какое‑то неясное проклятие, извлек из кармана изрядно пожёванный… и, видимо, не только пожёванный… огрызок бумажного листа. Внимательно его осмотрел, поворачивая то так, то эдак, неоднократно хмурясь и кивая, а затем вручил Рику.
– Что это? – мужчина брезгливо – одним указательным пальцем – отодвинул от себя подальше руку коротышки с зажатой в ней непонятной бумажкой.
– Как что? Чек, – пожал тот плечами. – Указанная тут сумма даже выше – на целых пятьдесят миллов. Да не переживай ты так, его в любом отделении любого банка примут. Это ведь только в сказках у всех героев на поясе мешки с золотом висят. Был бы у меня такой – давно уже грыжу заработал…
– Ну, во‑первых, я больше всё‑таки доверяю монетам, – поднял бровь Рик, вопросительно глядя на покупателя. – А во‑вторых, семь сарон не такая уж большая сумма…
Коротышка долго буравил собеседника ответным взглядом, но через некоторое время вынужден был отвести глаза и, тихо прошипев что‑то запредельно неприличное, отошел в затемнённый угол. Оттуда послышался звон пересыпаемых монет и недовольный бубнёж покупателя. Через мгновение появился и он сам – на вытянутой руке лежало семь аккуратненьких кругляшков.