— Конечно-конечно! — сразу же согласился я, чтобы не вызывать у киса негативных эмоций. Он, может, и извращенец, но уж больно интересно рассказывает.
— Так вот, переполненный яростью обманутого мяу-мужа сиганул я-у в корзину и пока дудкой брюхо мангусту не вспорол, не успокоился. А когда кишочки любовничка по стенкам размазывать стал, углядел, что кобра моя-у старая в утробе соперника разлагалась, — Сириус примолк, и мне даже показалось, что он всхлипнул. — Эх, здесь вам не сказка про Красную Шапку, где из вспоротого нутр-р-ра-у могут живыми выбраться, здесь Восток, как говорится — дело тонкое, — с отчаяньем в голосе изрек он, снова немного помолчал и только потом продолжил: — Погрустил я-у тогда, с четверть часа примерно, пометил корзинку, чтобы остальным ма-унгустам неповадно было, и отправился к пиратам — догоняться ромом. Быть корабельным котом, надо признать намного интереснее, чем в дуды дудеть. Тут тебе-у и песни, да пьяные пляски, пальба из пушек, да сундуки с сокровищами. Правда, штормило меня-у поначалу, морской болезнью с неделю мучился. Мур-мурау! Зато, какой головокр-р-ружительной роман у меня-у был с обезьянкой редкобородого капитана! Назовешь меня-у усатым бабником? Полосатым Ловеласом? Хвостатым Казановой?
— Я бы назвал тебя извращенцем, — не выдержал я. На удивление, кот не обиделся, даже не дернул усами.
— Я-у тебе вот что, в" Асилий, скажу, подобная извращенная любвеобильная натура присуща каждому коту, что появился на свет в марте… восьмого числа.
— Упс! — икнул я.
— Что?
— Да я, вообще-то, тоже в марте родился, восьмого, — растеряно сообщил я усатому. — Даром, что не кот.
— А, ну тогда понятно, почему тебя-у все на красивых девчонок поглазеть тянет, — радостно осклабился Сириус, и в его голосе мне даже послышалась тень одобрения. — Значит, ты-у меня поймешь.
— Пожалуй, — на всякий случай не стал я спорить, хотя аналогии между красивыми девушками и коровами-кобрами-обезьянами не понял.
Кот снял салфетку с шеи, небрежно бросил рядом и мечтательно замурчал:
— Чита-Рита, высокая, сильная, забавная орангутангиха, оказалась самой нежной из всех моих женщин. И блошек у меня-у поищет, и за ушком заботливо почешет, и на ночь приласкает. Помнится, схватит меня-у тремя руками, запрыгнет на мачту и давай в воздух подбр-р-расывать. И кто знает, как бы сложилась моя-у усато-хвостатая судьба, если бы в одно из подобных свиданий, когда я-у, раздувая брыла, падал обратно в рыжие лохматые объятия возлюбленной, меня-у не подцепил пеликан, — Сириус обреченно вздохнул. — Судьба в очередной раз позабавилась над моими чувствами, ведь в тот вечер я-у готовился сделать предложение капитанской обезьяне. Но коты не теряют бодрость духа никогда-у! Грустят редко, часто злятся, мстят иногда, но постоянно развлекаются. Подумаешь, прокляли! Я-у тебе вот что скажу: смысл жизни кота не в достижении какой-нибудь цели, а в пути, который он проходит, идя к ней. Мрр-р-ра-у-р…
— А что пеликан? — постарался я выдернуть его из философствования. Уж больно захватило меня жизнеописание этого клетчатого прохиндея. — Это он принес тебя к звездочету?
Сириус ответил не сразу, походил кругами вокруг миски с котлетами, а потом брезгливо зафырчал:
— А что пелика-ун? Пеликан тот поначалу показался славным малым. Посидели мы с ним в этот вечер, повор-р-рковали на буйке из пустой бочки. Поведал я-у ему и про корову, и про проклятье, и про то, что счастье с бабами не сыщу. И не сразу я-у понял, отчего этот "дятел" мне-у в плечо клювом уткнулся, да крылами своими заботливо так приобнял. Но, как только солнышко над нами в небе заулыбалось, увидел я-у, что пеликан-то, рядом сидящий, цвета голубого, и что ресницы у него накрашены, и румяна свеклой наведены, да и повадками он больше на павлина походил.
Я не выдержал и заржал в голос. Уж больно комично выглядело возмущение на морде кота-извращенца.
— Оооо, Си-и-и-риус, так ты что, немного, так сказать… фиолэтовый? — не преминул я его подначить.
Кот плюнул в правую лапку и потер ею о пушистую бочину.