И тут он заговорил. На удивление, голос у него был совсем не старческий, а сильный и властный.
Слова его звучали странно, непривычно. Говорил он по-русски, но примешивая еще несколько неизвестных мне языков. Получалась какая-то каша, но я почему-то все понимала. Старец представился Изахом и еще назвал свою должность или чин и, судя по выпяченному подбородку и гордости в глазах, он был большой шишкой. Я улыбнулась ему, ведь все-таки это мужчина, хоть и старый, а моя улыбка растопит сердце любого, даже такого как он. Результат получился неожиданный — старик опять нахмурил брови, и взгляд из-под этих зарослей стал еще колючей.
— Так, парень, хватит корчиться, давай рассказывай, как ты сюда попал и зачем? — сердито прошипел он, сделал почти неуловимое движение пальцами — кресло, стоявшее недалеко, само по себе придвинулось, и старец в него удобно уселся.
Я обалдело уставилась, пытаясь понять, как это произошло, и пришла к выводу, что сработал какой-то скрытый механизм. И тут до меня дошло, что меня впервые в жизни назвали парнем. Это при моей-то внешности и формах! Я почувствовала, что начинаю закипать. Подавшись вперед, я сквозь зубы процедила, даже не заметив, что без усилий заговорила на его языке:
— Если ты от старости ослеп, то сходи к врачу, пусть тебе очки выпишет, — я попыталась взять себя в руки и заговорила чуть спокойнее. — Я допускаю, что выгляжу не лучшим образом, и это понятно, после всего пережитого, хоть я до сих пор не могу поверить, что все произошедшее было на самом деле. Но не заметить мою грудь — это точно надо быть слепым.
Я провела руками по груди и почувствовала, как на затылке зашевелились волосы, и сердце, на миг остановившись, понеслось вскачь. Грудь исчезла! Ее не было! Я снова лихорадочно провела руками по тому месту, где еще недавно был мой пышный бюст, но зря старалась. Это был не глюк, руки мои нащупывали совершенно плоскую как у парня грудь. Мозги работали на предельной скорости, пытаясь найти объяснение происшедшей метаморфозе, но ничего не получалось, мысли отскакивали от черепной коробки, как мячики от стенки. И вдруг на фоне этого мысленного хаоса, где-то на задворках сознания начала образовываться совершенно невероятная идея. Мысль еще не обрела четкой формы, как рука, посланная импульсом той части мозга, которая отвечает за рефлексы, медленно поползла вниз по животу к промежности. Пробравшись пальцами внутрь джинсов, я нащупала совершено непривычный предмет. Догадка обожгла, как кипяток. Я вскочила на ноги, совершено позабыв о боли в ноге, и начала лихорадочно стаскивать с себя джинсы. Наконец справившись с этой задачей, я уставилась на себя, совершено позабыв о том, где нахожусь. То, что я видела, было явным подтверждением моей безумной догадки: я каким-то образом перестала быть женщиной и стала мужчиной. Когда эта мысль, как раскаленный метал, отпечаталась в моем мозгу, я закричала и рухнула на пол.
Из небытия меня снова вывел поток ледяной воды. Скоро у старика это войдет в привычку. Я села и застонала. Пульсирующая боль в ноге доходила уже до бедра. Пытаясь как-то растереть лодыжку, я поняла, что штаны у меня до сих пор спущены. Чувствуя, как краска стыда заливает все лицо и грозит перейти на шею и плечи, я натянула брюки, стараясь не дотрагиваться до "своих" гениталий. Справившись с этой трудно задачей, я подняла взгляд на старика.
— Ну хорошо, давай сначала, только на этот раз без истерик. Как тебя зовут, как сюда попал и зачем? Ответствуй! — старик приготовился по крупицам вытягивать из меня информацию, но я его разочаровала. Скрывать мне было нечего, и я выложила все приключившееся со мною на одном дыхании. По мере приближения истории к концу, лицо старика приобретало все более мрачное выражение, а мне даже как-то легче стало, словно часть своей ноши я переложила на плечи этого тщедушного человека.
— Да, история занятная, вижу, не врешь, хоть концы с концами все равно никак не сходятся. Ну да ладно, времени у нас достаточно, так что разберемся. Ногу мы сейчас вылечим, а вот с перевоплощением будет труднее, — сказал Изах, подходя ко мне. Он приложил руки к моей больной лодыжке. Я попыталась было отдернуть ногу, но он жестом меня успокоил, мол, все в порядке, ничего плохого не сделаю, и я поверила. От его ладоней заструилось приятное тепло и боль потихонечку начала отступать, когда он убрал руки, она совсем исчезла. Я, не веря своим ощущениям, пошевелила ногой — ничего, встала — тоже ничего, даже попрыгала на ней — и все равно ничего, боли не было.