И всё равно, я не ожидала, что всё произойдёт так быстро. Не могла и подумать, что он войдет в эту комнату так просто.
Когда я кончила, Зейд жадно облизал пальцы. Он напоминал полакомившегося добычей коршуна. Хищный профиль выглядел довольным. Мужчина выбросил окурок в графин воды с лимоном.
- Оставишь меня здесь? Я подстригусь и уйду в монахини. Обещаю у меня никого никогда не будет. Просто оставь меня и занимайся своей кучерявой девахой, она родит тебе и сына и дочь. Зачем тебе я? Так помешался на мне? — На фотографиях с молоденькой итальянкой Зейд выглядел довольным.
Моё сонное рассуждение развеселило его, Зейд наклонил немного в бок голову. Лунный свет теперь падал только на половину его лица. Несовершенные, очень грубые черты в такой освещении заострились и приобрели жуткий характер. Словно высеченный ледяного, не живого мрамора.
— Ты не протянешь в монастыре без меня и дня. Упадёшь в обморок от ревности или засохнешь от тоски. — Он сжимает мою ногу, и я чувствую, как начинает щепать глаза. Какая уверенность в себе. Хочет превратить меня в ничто, ничего не оставить.
— Возможно, но так я не буду терпеть издевательства.
— М? Какие? Хочется узнать, как же я издевался над тобой? Бил? М? Делал больно физически? Плохо вылизывал? — краснею. Надеюсь, что он не заметит моего смущения в темноте.
— Ты изменил своё отношение ко мне сразу же, как узнал, что я не могу иметь детей. Перестал поднимать от меня звонки в этот же день. Развелся. Отселил. Завёл другую. Ты представить себе не можешь, как выносимо жить, зная, что ты дефектная и тебя нельзя любить полноценно. Хочешь каждый день напоминать мне о том, что я не подошла тебе, потому что ущербная? Лучше, что угодно, чем это. — Сжимаю кулаки. Я бы ударила его, если бы дотянулась. Исцарапала бы всё лицо, оставляя на нём шрамы.
Карабинер зло усмехнулся. Губы устрашающе выгнулись в дугу. Он выгнул правую бровь. Опустил. Нахмурился. Сглотнул, ослабил ворот рубашки. Давление на ногу стало сильнее.
Крючковатый нос стал немного острее от напряжения в мускулатуре лица, я чувствовала, что мужчина весь собрался и сжался, напоминая пружину.
Кадык запульсировал в ритм сердцебиения, казалось, он сейчас разорвётся.
— Хочу уточнить. Какой смысл ты вкладываешь во фразу «я не могу иметь детей». — По мере такого как мои брови ползли вверх, а из глаз усиливался поток слёз, лицо Зейда бледнело всё сильнее. Впервые на моей памяти его смуглая кожа стала такой бледной, почти белой. Я не знала, что ему ответить. Не сразу поняла вопроса. — На-та… блядь!!!
Он зашипел глухо, оставляя синяки на моей коже. Его пальцы рефлекторно вцепились в меня. Я поняла лишь одно. Зейд не знал. Не знал. Не знал до этой минуты, что у меня не может быть детей.
Карабинер зажмурился, провел рукой по непослушным волосам, словно пытался собрать таким образом мысли воедино. На его лице застыла гримаса боли и отчаяния.
— Малышка… — Он сгрёб меня в охапку как ребёнка, притянул к себе. Я оказалась у него на руках, свернутая калачиком. Слёзы текли по щекам, вымазывая его рубашку. — Я нихуя не понимаю. До этого момента мне казалось, что тебе мерзко заводить ребёнка с таким человеком как я. Ты не хочешь детей ИМЕННО от меня. Ты просила засунуть тебя в тюрьму, лишь бы не быть со мной.
Зейд прижимал меня к себе. Я не помнила ничего из того, что говорила ему в ту ночь, когда в моей крови нашли наркотики, но потом я пыталась поговорить с ним. Но он не стал. Не хотел выслушать, не давал и слова вставить.
Всегда осведомленный Зейд так грубо ошибся?
Сердце Зейда глухо билось в груди, я слышала, как сбился ритм его сердцебиения, как сильно он взволнован. Но мне было не легче.
К собственному стыду, мне казалось, что он мало страдает. Недостаточно. Не испытывает и одной десятой из того, что чувствую я.
— Это моя ошибка. — Карабинер провёл языком по моей щеке, слизывая слезу. — Я виноват и тебе придумывать мне наказание. Прости…
От такого обилия ласки и извинений у меня закружилась голова. Казалось, что я точно во сне. Пусть слова сухие, речи не многословные, но Зейд признал свою вину и извинился.
— Любое? — Спрашиваю недоверчиво. — Даже, если я попрошу меня отпустить?
Встречаюсь с его безумным взглядом, хотелось бы узнать, что мужчина задумал. Мой вопрос ему не понравился.
— Отпустить тебя, наказать нас обоих… Это не моё наказание. — Ответ значил только одно. Зейд не отпустит меня, ничто не заставит его подарить мне свободу. Его любовь была синонимом одержимости.