Я дёрнулась, скривилась от отвращения, показывая всем своим видом как он мне противен.
— Что, не так красив как Сириец? — Лысый дёрнул меня за волосы, чуть ли не срывая скальп. — Чего молчишь, сука? Языка нет?
— Оставьте её в покое. Вы переступаете уже все границы дозволенного. — высокая итальянка в возрасте поднялась на ноги. Она была за старшую и её внимания в тюрьме прислушивались. Говорили, что она зарезала мужа своей дочери, что истязал её годами. Мужчина состоял в мафии, и полиция игнорировала домашнее насилие, тогда женщина решилась на крайние меры. — Я не знаю, кто Вас пустил, но уходите по-хорошему.
— А мы получим хорошего секса и уйдём. — рассмеялся Лысый, удерживая меня рядом с собой. Мужчина провёл языком по скуле. От запаха его кислой слюны меня передёрнуло. — Ты не беспокойся, Ви, а то сиськи обвиснут. А ты не трепыхайся лучше, мы тебя сейчас так украсим, что сирийцу ровно будет на тебя.
У меня был только один вопрос: За что?
Я не провоцировала мужчину, не сказала ему ни одного плохого слова и не сделала ничего, что заставило бы его ненавидеть меня. Так, почему он хотел причинить мне боль? За что?
— Ты вообще умеешь разговаривать? — Мужчина трясёт меня как куклу из стороны в сторону. Не хочу доставлять ему удовольствие и показывать свой страх. Стоит мне попросить его сжалиться, как мужчина выйдет из себя и станет ещё жёстче. — Хочу послушать, как ты будешь кричать, когда я буду резать твоё лицо на лоскуты.
Такие, как Лысый питались болью и страхом других людей. Им было важно видеть страдания. Могу поспорить, что Лысый кончал только, если его жертва плакала под ним.
До меня долетели крики других девушек, кто-то из его друзей определился с жертвой.
— А… а… а! — характерные шлепки и стоны были как удары. Нужно было бежать. Отрезвляющие. Я встрепенулась и схватилась за тарелку с недоеденными мною макаронами. Лысый не ждал ничего от меня, поэтому не успел остановить мой выпад. Я ударила тарелкой его прямо по лицу, заставляя разжать руки.
Не знаю на что я надеялась. Мужчина лишь рассмеялся, ухватил за волосы и притянул обратно.
— Так лучше. Я люблю жёстко!
— Эй, надо закругляться, мужики. Вы что творите? Мы так не договаривались. — В столовую залетел молодой заключённый, он был в панике. — Там полиция карабинеров вызвала, штурмом брать будут. Вы что хотите, чтобы из нас фарш сделали?
Значит, текущая акция была бунтом. Заключенные не платили дежурным, чтобы развлечься, они просто сбежали.
— Похер. Не гунди.
Лысый стал раздирать на мне комбинезон. Я сопротивлялась, пинала его и укусила за нос, сжимая зубы до тех пор, пока соленая кровь не заполнила мой рот.
— Твою мать. — Лысый ударил наотмашь, попадая по лицу. Я отлетела на стол, ударяясь бедром и падая на пол прямо на разбитую тарелку. Осколки стали впиваться в руки, причиняя боль. — Сама напросилась.
Женщин было больше в столовой, если бы большинство было смелее, нам бы удалось отбиться, но всех так измотал патриархат, что никто не осмеливался и головы поднять. Каждый был сам за себя.
Заключённый поднял осколок, опустился на корточки и приложил его к моему горлу, прямо к голубой вене. Ему не нужен был от меня секс, он хотел крови. Я чувствовала это.
— Признайся, хочешь меня. Жаждешь заглотить член и вылизать яйца. Скажи это и я не перережу тебе горло.
Раздались выстрелы. Где-то далеко. Я так надеялась, что карабинеры успеют.
Мужчина нажимает острой стороной на горло, делая маленький надрез. Ещё немного и он пробьёт артерию.
Всхлипываю. Мышцы сводит судорогой от страха.
— Хочешь жить? Не слышу? — Лысого не смущали звуки за спиной. Он практически сел на меня. Придавил к полу в осколках.
— Да. — меня было практически не слышно.
— Тогда вытащи мой член и возьми в рот… — Не хочется брать у него в рот даже ценой собственной жизни. Я не пошевелилась, лишь разрыдалась. Мне было так страшно. Я просто не понимала, что могу сделать, как спастись.
Господи. Я умру на полу в тюрьме как шлюха, и на могиле моей напишут Нателла.
Слёзы как толстая пелена закрывали происходящее от глаз. Я уже мысленно прощалась с жизнью, когда раздался выстрел.
— Су… — Меня оросила тёплая кровь, брызнула на лицо, горло и грудь. Лысый навалился на меня всем телом, придавливая к полу. Только давление на шею стало слабее. Я обхватила горло руками, желая зажать рану. Пальцами я чувствовала кровь, но не могла найти источник такого обилия крови. Стало легче в одно мгновение.