Кормила смесями и коровьим молоком, что давала добрая соседка. Та самая, которая и сидела с малой, пока я бегала на пару часов наводить порядок в непроизводственных помещениях небольшой организации (недалеко от дома).
Время шло. Меня, слава Богу, никто не искал. И прошлое постепенно отпускало, отходило на задний план. Иногда мне даже начинало казаться, что всего того и не было. Что приснилось. Померещилось...
Единственное верное напоминание, но и вместе с тем, великая радость, - моя Лика.
Увы, или на благо, девочка... взрослела «не по дням, а по часам».
Так что к ее... четырехлетию, когда соседке (бабке) уж совсем было невмоготу или не было возможности (хоть и за отдельную плату) посидеть с малой, я оставляла ее одну по хозяйству. Умница у меня она: ничего лишнего, ничего глупого, ничего... по-детски недалекого.
Жизнь, обстоятельства... заставляли нас не вредничать и поступать так, как надо, а не... как хочется. Поступать по-взрослому.
Но разве может быть все слишком... сладким?
Соседи знали об этой моей «наглости», «недалекости», «идиотичности», «нерадивости»... в отношении малышки - и вечно грозились натравить органы соцопеки, чтобы те, если не вразумили меня (что так бросать дитя нельзя), то отобрали ребенка.
И я понимала, что эти слова... нет-нет, да могут волей-неволей вылиться в правду.
Пришлось снова переезжать. Правда, пока просто на другой конец города, в другую квартиру. К тому времени я пахала уже на трех работах, потому... смогла позволить себе не только садик, но и съем однокомнатной вместо комнотушки-коморки.
Глава 3. Поклонники
***
Прошло несколько лет.
И появился в моей жизни... Артур Константинович.
Тот еще... мудак.
В городе началась какая-то волна, как модно тогда стало, поголовно реалити шоу. В итоге - кастинг. И меня мои коллеги с работы (в супермаркете доросла уже до завсклада) надоумили и едва не силой впихнули в передачу. Так, мельком. Едва заметно, но зато неплохо платили. К тому времени я сильно изменилась в лице - так что никто из прошлого не узнал бы меня. Да и похорошела наконец-то: вновь набрала свой (положенный для моего роста) вес, прическа, зубы беленькие и ровненькие. Цаца, чтоб ее.
И, в общем, один из продюсеров... просто свихнулся на мне. Проходу не давал. А, учитывая, что ответа положительного не получал - от этого еще больше его страсть разгоралась.
В какой-то момент, я даже стала его побаиваться. И хоть все его подарки давно уже не принимала (практически, сразу, а старые - вернула), ухаживания отметала, на свидания не шла, ... я чувствовала, что этот к*зел за личиной ангела скрывает самого настоящего, беспринципного, грязного демона.
И дело могло, как по мне, кончиться... не только изнасилованием, но и прессингом в отношении моей Лики.
Он отлично знал о ее существовании... и потому мог сыграть на моих чувствах.
Уйти из шоу. Уволиться с работы... и вновь попытаться сбежать, вот только... не в этот раз.
Милиция обложила со всех сторон. Стали вешать хранение наркотиков. А, учитывая мое прошлое, вполне эта история могла сойти за правду. Лику - в детоприемник. Меня - в СИЗО. Петля затягивалась... и единственный вариант - это сдаться Артуру Константиновичу, стать его подстилкой, рабыней... и Бог его знает еще чем, что этот больной ублюдок там себе напридумывал. От взятки сотрудники отказывались - да оно и так было ясно, куда мне переплюнуть гонорары этого подонка. Однако... не все были мерзавцами. Некоторые искренне хотели помочь - но едва начинали ворошить дело, как тут же получали оплеуху и послушно падали на задницу, подведя лапки вверх.
Это был лабиринт, и единственный, казалось, выход из всего сложившегося - либо сдохнуть по пути, либо сдаться зверю.
Но мир не без добрый людей. Бескорыстных и порядочных (в каком-то смысле).
Где нельзя было взять буквой Закона - взяли силой.
Я рассказала свою историю одной девушке... женщине, соседке по камере, та - еще кому-то, тот - еще...
И, в общем, через месяц (или около того) - меня выпустили.
Артурчик же, как позже, я узнала,... в это время в больнице при смерти лежал. Хотя, Хмурая с косой, его так и не забрала. Видимо,... тоже побрезговала.
Однако, остался калекой, в инвалидном кресле.
Я забрала Лику и пулей, прожогом... вновь рванула изо всех сил от своих... больных истязателей.
Новый город. Новая область... новые упования и прежние страхи.
***
И снова несколько лет... карабкаясь по вертикали.
Лике уже и двенадцать исполнилось.
Взрослая девка. Сильная.