— Ох, давай ещё! Суй его глубже! Ещё и ещё разок! Э-эй, ухнем! Ну же, ну же! Ооооо, да! — по залу разнесся довольный голос оргазмирующего Кочана, а на пол рухнул солидный кусок потолочный плиты вместе со здоровенным металлическим буром.
В открывшуюся дыру немедленно сунулись несколько до боли знакомых рыл: Аркаша, генсек Семенуил и Птерович.
— Спускайтесь! Тут драка намечается! — я махнул рукой, приглашая коммунистов к действию.
— Да чет до хрена их! — забеспокоился Семенуил, осмотрев окрестности зала. — И как спускаться-то? Высоко! Разобьемся нахрен! А в обход тут часа два идти!
— Ничего-ничего, мы подождем, — неожиданно заговорил верблюд. — К тому же спуститься можно по веревочным лестницам, они в соседней от вас комнате в больших таких деревянных контейнерах. У нас тут раньше пожарная часть располагалась, но я подумал: а нахрен она нужна? Чей люди сами ведрами не потушат? Содержать ещё ораву этих дармоедов...Ну вот и вместо нее тут бункер себе сделал. Мне же нужнее, верно?
— Да, точно, — кивнули мы с Клёпой.
— Ну не так чтобы полностью согласен, но чего уж там, — сверху заговорил Сема. — Так говоришь в соседней комнате лестницы?
— Ага, прямо и направо, — показал рукой царственный верблюд.
Пока мы угощались вином со странным названием " Дырявая Монастырская Изба" и кормили Зевса сырными крекерами, коммунисты действовали. Через пять минут из дефлорированного потолка заструились сразу пять длиннющих веревочных лестниц и по ним поползли бравые, но бухие в говно, вояки. Рожи их были красны, а бердыши и прочее холодно-затупленное намертво примотаны к спинам. Чтобы не потеряли. А то знаем мы этих коммунистов — если имущество общее, то оно ничье и можно спиздить!
Последовали первые сопутствующе потери. Хилые ручки алко-бойцов не выдерживали столь сильной нагрузки и разжимались. С недовольным хриплым «бля» тела летели вниз, превращаясь в кровавую переломанную кашу. Радовало лишь одно — падали они на вражеское войско, калеча и демотивируя противника своими немытыми кишками.
— Успели разграбить мой винный погреб? — недовольно скуксился салтан-верблюд, наблюдая за этой красочной феерией. Трупы падали с неба, точно январский снег, праздничными кляксами устилая поле будущего боя.
— Так это ж, захват дворца! Всё как положено! Выжрали всё до последней бутылки и сразу сюда! — выкрикнул сверху Семенуил. — Грабь, воруй, убивай! Мы, кстати, еще и служанок и придворных дам всех трахнули! Это ничего? Без обид?
— Ну, раз уж захват — то да, ничего не поделаешь, — печально развел копытами султан. — Всё по канону. Жалко конечно, но это оно такое...
Через пару часов, четыре бутылки «Избы» и пару ведер «Оливье» спуск красного войска был завершен и обе армии выстроились друг напротив друга. Семенуил важно взошел на трибуну, выстроенную из деревянных ящиков и, торжественно раскланявшись, показал верблюду фак. Над пещерным залом мигом воцарилась тишина.
— Че это за хрень? — шепнул я в ухо камердинеру.
— А? Да это церемония такая! Древняя! Просто так же биться нельзя — нужен этот, как его...casus belli! Во! — втянув в нос здоровенную рыжую соплю, ответил тот.
— Понятно-о, — задумчиво сказал я.
Как всё в этом мире сложно оказывается! Здесь даже массовую предельно идиотскую и кровавую бойню без причины устроить нельзя! Не то, что в нашем...
Тем временем из-за спин вражеского войска поднялся какой-то уебан в черном камзоле и круглых очках. Мелко трясясь от злобы и страха, он зарычал на весь зал:
— Нашего салтана послали нахуй! Страшное оскорбление! Мы должны среагировать и принять зеркальные ответные меры! Умрём же все до последнего! Гойда братцы, гойда!
— Гойда-Хойба-Хуйна! Хуй на! Хуй на! Хуй на! — войско поддержало его долгим раскатистым эхом.
Армии воинственно застучали бердышами об каменный пол и двинулись на встречу друг другу.
— А мы-то помогать будем, или как? — спросила заверзавшая на стуле Клёпа, ей явно не терпелось погрузиться в схватку. Хищник как-никак!
— Да ну, там щас хрен протолкнешься! Смотри какая толкучка! — отмахнулся я, закусывая стопарь холодной хреновухи куском черного чесночного хлебушка, накрытого шматком сала. — Как пробка рассосется — тогда и пойдем. В конце концов нам не только башку этому гражданину отрубить нужно, но еще и источник найти! А вот где он пока непонятно!
— А вон тот подозрительно неестественный свет, что из-под трона пробивается, это не оно? — предположил Зевс, грызущий блюдо с жареными перепелами, фаршированными щуками и припущенными брусничным соусом из икеи.
— На месте разберемся! — отмахнулся я и принялся намазывать белый хлебушек сливочным маслом, а сверху наваливать натуральную черную икру.
[ОИ]
Живут же тут люди! А у нас уже и не найдешь такого богатства в магазинах, одни желейные шарики, подкрашенные чернилами и пропитанные ароматизатором со вкусом трахнутых собаками тунцов продаются. И покупают же! Извращенцы хреновы. Была у нас одна история в универе, когда Виталя Чучер решил подмаслить особо строгого препода задарив ему продуктовый набор — банку черной икры, бутыль хорошего коньячку, ну и еще какое-то говно, вроде конфет. И всё бы хорошо, но совсем этим набором он угодил на незапланированную вписку с последующим злоупотреблением алкогольными напитками. Разумеется дураком он не был и, прибыв на место, свой подарок тщательно запрятал в диване. Однако...вписка дело опасное. Тут всем похуй до твоих проблем и личного имущества! Если есть бухло и еда — они будут найдены и выжраны! Это закон. Закон Вписки. Витале же не повезло вдвойне: его бухло не только кто-то выжрал, но этот кто-то был особо изобретательным и подделал спизженные продукты! На утро Виталя опохмелился, достал свой пакет, который с виду выглядел нетронутым и поскакал в универ. Препод остался очень доволен подарком, однако уже со следующего дня учеба не задалась. Как бы наш герой не учил, как бы ни старался — больше двойки он получить не мог. Он искренне недоумевал: что же за хуйня? Как же так? Сделал подарок, все деньги просрал, а еще и хуже стало! Даже ходил жаловаться в деканат, но и там не встретил понимания — ведь тот коньяк препод решил распить вместе с этим самым деканом...И только через пару месяцев, он узнал, что вместо коньяка в бутылке оказалась кипяченая моча, подкрашенная чайным пакетиком, а в банке с икрой — та самая имитация из желейных шариков, пополам с кошачьим говном.
[/ОИ]
Тем временем обе армии успели дойти друг до друга и обменявшись приветственными харчками в лицо, приступили к взаимному уничтожению.
— Вы пидоры! — заявили султанисты.
— Нет вы пидоры! — парировали коммунисты.
Началась беспощадная сеча. Звенели бердыши, слышался разудалый мат, коммунистические лозунги, и обещания увеличения надоев соевого молока. Брызнули кровавые фонтаны, в воздух взлетели отрубленные руки, ноги и головы, на древка бердышей намотались сизые, пахнущие немытым дерьмом кишки. Выбитые зубы разлетались по полу оставляя в воздухе ароматы кариозных, никогда ни чищенных ротовых полостей, а чужие глаза, насаженные на острия и пальцы весело хлюпали, навевая воспоминания о счастливом детстве.
— Нас ждет огонь смертельный, но все ж бессилен он! — стоя на трибуне из ящиков завывал Семенуил. — Левый фланг, а ну поднажать! Суйте им бердыши в жопы! В самое нутро! По локоть и глубже! Бесконечность — не предел! Не стесняйтесь! Мы тут не на пикник вышли! Давай, вали капиталистическо-империалистических прихвостней!
— Долой султанат! Даешь всеобщее равенство и братство! — помогал ему Аркаша, висящий на лестнице и устрашающе размахивающий красным, слегка заблеванным, флагом.
— Долой трусы! Свободу письке! Мы не бомжи, мы — коммунисты! — подвывал слегка не трезвый в говно Кочан.
Веселье было в самом разгаре, когда со стороны потолка снова послышался какой-то шум.