***
Наконец наступило 31е и все собрались за большим овальным столом в центральном зале мэрии: Робин, Фани, Фририх, Бугильда, Ержан, Сейка, Ерёма, Кхарн, Скозлопонт и хлеб Жека. На часах пробило двенадцать, все дружно чокнулись бокалами с портером и принялись работать глотками.(ну они ж не конченые извращенцы, чтобы шампунь хлебать!)
— Я чувствую огромное возмущение в силе...что-то...что-то происходит с этим миром! — неожиданно заговорил Жека, пропитанный портером, точно ромовая баба...(чем её там пропитывают?)
— Какой нахуй силе? Ты чё, йопта, как тот карлан йоба что ли? — возмутился Фририх.
— Его Йода звали! Неуч тупорылый, и вообще: как ты разговариваешь в культурном обществе?! — осадила его Бугильда.
— Ты-то откуда знаешь? — он посмотрел на нее странным взглядом.
— Я с детства фанатка стар варс! — высокомерно ответила она.
— Фанатка чего? Ты же из Толхайта! Откуда ты вообще знаешь про стар варс? — удивился хлеб Жека.
— Какого Толхайта? Я из Новокузнецка! — ответила Бугильда.
— А я из Кемерово, — озадаченно икнул быдлан Фририх.
— Новосиб! — отрапортовал Кхарн.
— Ленинск-Кузнецкий! — сказала Сейка.
— Юрга, — Ерёма.
— Белово! — кивнул Ержан.
— Красноярск, — выкрикнула Фани.
— Бибирево, — выдал Робин. — Но то которое там, а не тут!
Все уставились на Скозлопонта.
— Да я-то местный! Не видно что ли! А вы чё, попаданцы все что ли? — удивленно ответил он.
— Эээ, — ответил Робин. — Я до последнего момента был полностью уверен, что я местный, а сейчас вдруг вспомнил свою родную хрущебу, двор со ржавыми качелями, гараж и пятёру с прогнившими порогами и ...вот.
Остальные понятливо закивали, подтверждая воспоминания о родных хрущебах и гнилых пятёрах.
— Так, погодите, но если мы все здесь, кроме фея, попаданцы, то...то и все остальные люди в Толхайте...тоже? — озадаченно выдал Ерёма.
— Ну точно не все! — Бугильда ткнула пальцем в Скозлопонта. — Или он нпс?
— Сама ты нпс! Я настоящий! — обиделся фей.
— Короче, одни загадки вокруг... — сказал Робин.
— Выходит, всё это обман? Нас всех засунули в этот мир и заблокировали память? А настоящий ли этот мир? Может... — глаза Сейки превратились в чайные блюдца.
— Стойте, стойте! — вскочил на ноги Кхарн. — А что если мы в матрице?
— Да какая нахуй матрица! Это пафосная сказка для педиков, наполненная псевдосмыслами и лицемерным восторгом перед абстрактной мистикой! — неожиданно выдал Фририх. — Короче...тут че-то посерьезнее... — смутился он.
— Меня больше волнует, что сейчас произошло? Почему мы обрели память? — задумчиво произнесла Бугильда.
— Погодите, я чувствую возмущение в силе... — вновь завёл свою пластинку псионик Жека.
— Да ты заебал, нигер хлебобулочный! Говори нормально! — выкрикнул Фририх.
— Кто-то открыл вторую печать, в результате чего произошел мощный системный сбой и морок, блокирующий наши истинные личности развеялся! - ответил Жека.
— Какую еще печать, кто открыл? Зачем?? — заистерила Фани.
— В душе не ебу, я получаю данные напрямую из инфополя, без расшифровки... но...погодите...я вижу его лицо!
— Кто это? — заголосили товарищи.
— Это Карачун! — воскликнул Жека-хлеб.
— Он же сдох! — удивился Фририх.
— Ну значит как-то ожил! Чему ты удивляешься? Вокруг Ссаные зомби, летающий хлеб, фея-мужик и ты, блеать, кемеровский гопарь тут сидишь! - выдал хлеб.
— Логично, — кивнул Фририх.
— Можешь связаться с Карачуном? У тебя же есть такая способность! — деловито спросил Робин.
— Нет... — после короткой заминки ответил Хлеб. — Похоже id объекта изменился. Но я вижу место, где он находится... это какой-то дебильный город, где правит...правил верблюд...
— Так чего мы ждём? Нужно выдвигаться! Похоже этот парень знает все ответы! — воскликнула Сейка.
— А как же Сысрань? — печально вздохнул Робин. — Мы столько времени на нее потратили!
— Наш дом не здесь! — сказала Фани и погладила его по плечу.
— Да хуй с ней, не развалится! Я пойду объясню москвичу, что его хозяин нашелся, а вы пока собирайте манатки! — выдал Фририх и поднялся с места.
Глава 1. Ползком к успеху
Некоторые дни в человеческой жизни можно сравнить со скалами: карабкаешься по ним с неимоверным трудом, не видя конца и края пути. Другие же дни – словно равнины: движешься по ним легко, скоро и беспрепятственно.