Пока члены семьи отсутствовали на работе и в школе, собачка отсыпалась. А период активности у нее начинался ближе к ночи. Ну, когда волки на охоту выходят… Она бегала, прыгала, лаяла и кусала хозяев, получала по жопе газеткой, скулила и выла — все это могло продолжаться до часа ночи. А еще собака сообразила такую штуку — если во время наказания, будь то шлепок, потрясывание за шкирку или тыканье носом в лужу, начать душераздирающе верещать на весь дом, как будто с тебя заживо снимают шкуру, то наказание сразу же прекратится. Этим она активно пользовалась.
— Фу, нельзя! — слышу крики сверху. — Да, ёклмн! Ну, куда ты ссышь опять! Вот я тебе сейчас газеткой огрею!
— Ау, ау, уи, уи!!! — театрально верещит Ляля, падает в полуобморок и воздевает лапу ко лбу. Вот, мол, послушайте граждане-соседи в час ночи, как бессердечные представители человеческой расы под покровом ночи убивают, калечат и терзают невинное лохматое существо! Подумаешь, промахнулась мимо туалетной тряпочки на три метра и угодила в туфли хозяйки. Они уже были погрызены, и замечательную инсталляцию необходимо было дополнить искрометным перфомансом.
Звоню соседу.
— Серега, я твоей собаки будку шатал. Вы спать дадите? Мы прямо под вами живем.
— Простите, но она в кроссовки насрала, и жену цапнула и на ребенка лапы сложила. Не злись, скоро мы ее воспитаем.
Не воспитали, не смогли. Звонок в дверь. Заходит Серега.
— Привет, можно я у тебя посижу. Жена с детьми уехала к маме. А я боюсь с этой псиной дома находиться. Она за мной ходит, зубами клацает. Мне теперь даже в туалет можно ходить только с мохнатым конвоем. Она реально с ума сходит.
— Скоро она вас заставит еще и квартиру на себя переписать.
— Да хоть сейчас. Это не дом, а тюрьма с хвостатым вертухаем. Она даже поесть спокойно не дает — стоит рычит и требует половину отдать. Мне с собаками постоянно не везет. Был у меня спаниель. Он съел набор швейных иголок… В общем, понимаешь интеллектуальный уровень того пёселя. Так вот, после этой экзотической трапезы собакен получил проблемы с желудком. Он никогда не просился на улицу и валил, где придется.
— Ладно, не гони. У собак бывают разные характеры. Просто надо грамотно их воспитывать.
— Короче, жена сказала воспользоваться твоим планом. Пока она у мамы надо найти для пёселя дом в деревне, а вместо этого монстра купить что-нибудь маленькое и миленькое. Чем меньше, тем лучше. Ты не знаешь, есть породы размером с мышь?
— Таких не знаю, но верной дорогой идете, товарищи. Реально вы мучаете и себя и собаку. Ладно, давай звонить.
Дальше все было вопросом техники. Одни знакомые нашли других знакомых и Ляля, незаметно для себя получившая на болгарский лад кличку Лили, нашла себе дом в деревне и пастушье счастье в виде отары овец. Вдохнув воздух свободы, каракачанка моментально позабыла нервного Серегу и его чересчур нежную семью. Собачка поставила лапы на овечку, зажмурила от удовольствия глаза и ласково куснула парнокопытную за круглый каракулевый зад. Та испуганно мявкнула и покорно потелепалась в нужную сторону. Наконец-то пёсель был счастлив — образ жизни пришел в полное согласие с природными инстинктами. Овцы, словно стая призывников, увидевших сержанта, как-то сразу присмирели. Им тоже захотелось дисциплины, порядка и дружно ходить строем.
Потом через других знакомых Серега нашел щенка той-терьера. По сравнению с гордой каракачанкой, щенок представлял собой какую-то пародию на разумную жизнь — мелкое, дрожащее тельце на ногах-палочках.
— Зато ему будет дома просторно, — сказал Серега. — И какает он явно меньше. А то я после этой каракачанки двумя руками загребал, а ей не было и шести месяцев!
— Рад за тебя, за твою семью, за Лили и за вот это, — я сделал жест в сторону той-терьера. — Будем считать, что все окончилось очень даже хорошо. Плюсик в карму за спасенную каракачанку ты точно получишь.