— Не о том ты думаешь, князь, — оборвал я себя и пошел к двери. Чтобы запереть ее за полуночной гостьей.
***
Сон не шел. Несмотря на то, что вечер и часть ночи порядком меня измотали. Я лежал и смотрел в потолок, а в голове, словно осы во встревоженном улье, роились мысли.
Где может располагаться остров Дарроу? Где искать тех, кого я должен отправить в угодья Легбе? Станет ли вообще хранитель мудрости со мной разговаривать? По моему скромному опыту, все хранители были злобными, кровожадными, тварями. Судя по всему, объекты извратили их разум.
Я покосился на дверцу шкафа. На полке, под стопкой сложенных вещей, был спрятан красный колпак. Приобщать ее к делу мне не хотелось. Очень уж полезная вещь. Может пригодиться. Если ей не злоупотреблять. Сама мысль об утайке объекта казалась мне крамольной. Неправильной. Но маску к объектам я так и не приложил. Ладно, раз заснуть все равно не получится. Может стоит заглянуть в кабинет покойного деда? Возможно, там найдется подсказка, где искать этот самый остров?
Я встал с кровати, быстро накинул стеганный халат. Сунул ноги в удобные тапки, отделанные норкой. Вынул из стола артефакты, зазвеневшие в моих руках. Послышался тихий шепот в голове. Объекты потянулись в сознание, молили использовать их, взять с их помощью все, что мне нужно. В очередной раз я удивился силе этого зова. Но сумел заглушить его и усмирить легкую дрожь в ладонях. Я вышел из комнаты и направился в сторону кабинета. В темноте заснувшего дома мои шаги никто не услышал.
***
В этих стенах когда-то возносились молитвы могущественным богам. Сегодня же здесь был слышен лишь свист ветра да шорох песка, осыпающегося с разрушенных стен. Старинный монастырь был давно заброшен. И глядя на него, Хранителю на секунду показалось, что божий гнев непременно должен поразить тех, кто позволил этой пасть во прах.
Здание смотрело на него провалами полупустых глазниц окон. И он шагнул в черноту входа.
Здесь сильнее пахло сыростью и плесенью. На стенах виднелись черные пятна колоний грибка, которые разрастались на сыром камне. Под подошвами захрустело битое стекло. Зал для проповедей был пуст. На месте алтаря была свалена груда мусора, из которой виднелись обломки камня, да серые доски со ржавыми гвоздями. Местами в окнах остались витражи, в другие, просунув ветви, настойчиво рвались внутрь молодые деревца.
Меч заскрежетал о каменные плиты, когда хранитель пошел в центр зала. Поднял голову, прищурился, вглядываясь в облезшие фрески, покрывающие стены. Роспись сохранилась плохо, и было уже не разобрать, что когда-то было изображено на сводчатом потолке. Только темные очертания фигур, мрачно взирающих на умирающий мир.
Хранитель пересек зал и вышел в старый двор. Разложенные на земле камни не позволили траве и кустам заполнить все пространство внутри ограды. Тропинка вела к высившейся впереди, башне колокольни, рядом с которой виднелся скелет колодца, прозванный в народе журавлем. Высокая «шея» подломилась и изглоданной временем костью упала в бурьян.
Справа чернел остов трапезной с торчавшими истонченными ветром и дождями балками. Крыша здания давно провалилась внутрь. Слева же красовались руины госпиталя, который был в таком же состоянии, как и трапезная.
Хранитель обогнул колокольню и вышел к громаде библиотеки, рядом с которой ютилось строение приютской школы. Даже в изношенном состоянии хранилище свитков и книг выглядело внушительно. Мужчина потянул на себя заскрипевшую дверь, которая чудом держалась на изъеденных ржавчиной петлях. Навесной замок соскочил и упал наземь с глухим звуком.
Внутри строения висел тяжелый влажный воздух. Долгое время, здание было заперто. В свое время, библиотека была одной из лучших. В те годы, когда он, Хранитель, был еще простым рыцарем. Дождь и снег, проникающие в помещение через разбитые окна и в прорехи проседающей крыши, сделали свое подлое дело. Книги раздулись и слиплись от влаги, став абсолютно нечитаемыми, лежали в грязи, вперемешку с остатками рассыпавшийся в труху полок и столов, за которыми монахи вручную переписывали труды.
Единственное, что здесь уцелело — грубо сколоченный стол. На нем в оловянной тарелке приютился оплывший огарок свечи. И при виде его, хранитель испытал что-то вроде отголоска радости. Он прошел к столу и коснулся подсвечника. И фитиль свечи ярко вспыхнул, разгоняя темноту комнаты.