А мне нравился рассказ Хромого, несколько, правда, академический и суховатый. Я тоже встал вслед за Данилой. Мы пожали с Хромым друг другу руки.
– Насчет иконы не беспокойтесь, если это Феофан Грек, как вы утверждаете, место ему в государственном музее. А если икона окажется более поздней работы, мы ее отдадим в местную церковь. Согласны?
– Угу.
– А почему ты ему ничего не рассказал про Дионисия, старца, покойника в подвале? – спросил Данила.
– Ты, что не понял, он один из тех, кто приходил реквизировать церковные ценности.
– Да ты что?
– И кресты на церквах сшибал. Так, что наш Дионисий в подвале, ему кровный враг.
Данила недоверчиво почесал в затылке:
Если Хромому в 2000 году лет семьдесят, то, сколько должно было быть ему в двадцатом году? Минус десять, – и ехидно добавил, – во, комуняка, сам еще в проекте был, а кресты на церквах уже сшибал.
Несносный все-таки мой друг, Данила. Вечно старается подловить на арифметике. В следующий раз, аргументы для спора и гипотез надо будет брать абстрактные, общечеловеческие, чтобы не к чему было придраться.
Глава 8
Когда мы с Данилой появились у нас во дворе, вселенский женский собор закончил работу, и родственники утопленников разошлись по домам. Бабушка решила посадить меня под домашний арест, и поэтому была не против того, чтобы мои друзья остались со мною. Мы с Данилой развалились в креслах, а Настя как кошка с ногами взобралась на тахту.
– С Фитилем понятно, они даже ему не сказали, что ищут, а только проверили на вшивость, – продолжая думать о Хвате с Гориллой, высказал я вслух свои соображения.
– Будут они делиться, как же жди, – имея в виду платину, а не информацию поддакнул Данила.
– Я так думаю, – задумчиво сказала Настя, – если Фитиль сказал Хвату, что это наш блокнот, а Хват после этой дурацкой экспертизы с почерком может запросто ему поверить, а почему бы и нет, то…, и она не закончив мысль, перескочила на другое. – Вы не очень то надейтесь, что Хват всерьез сказал, насчет блокнота, который из плавок выпасть не может. Смотрите, что получается, – и она по новой начала втолковывать нам логику рассуждений Хвата.
Наши вальяжные позы в кресле принимали все более строгий вид, пока мы не стали похожи на бегунов стартующих, на стометровке.
– Фитиль нашел блокнот уже с оторванным листком, думает так Хват. На оторванном листке в блокноте осталась часть записки – подпись, Гарила. Где вторая часть? Вторая же часть записки, оказалась в пристройке монастыря, в сарае. Как она туда попала? Если до того, как блокнот нашел Фитиль, значит это дело рук владельца блокнота. Кого спрашивается? Данилы! Отсюда вывод, если Хват верит Фитилю, что тот нашел блокнот, то подозрения падают на нас, – и Настя в упор посмотрела на притихшего Данилу, – и второй вариант. Хват не верит Фитилю и подозревает их с Гориллой в авторстве записки. Он считает, что блокнот собственность Фитиля, и Фитиль писал записку. Что он должен сделать в этом случае?
– Убить Фитиля, – подсказывает Данила.
Настя свысока смотрит на моего приятеля и заканчивает мысль:
– Он проводит графологическую экспертизу, сравнивает почерки. Фитиль ни при чем. А где мы находимся в тот момент, когда пропадает платина?
– В подземном ходе, и на берегу.
– Правильно. Скажи Данила, если Горилла и Фитиль отпали, на кого упадет подозрение?
– На катер, – упавшим голосом сказал Данила, – Хват же за ним гнался. Неужели Фитиль соврал? – вздыхает он.
– А давайте проверим? – предлагает Настя.
– Как?
– Если Хват поверил, что в пристройке-сарае побывал кто-то еще третий, и Горилла с Фитилем к пропаже платины из сарая не имеют никакого отношения, он их отпустит по домам, а сам постарается в одиночку найти концы. Фитиля он уже отпустил. Если и Горилла дома, значит Хват у нас на хвосте. Сейчас проверим. Дай телефонный справочник.
Кто знает фамилию Гориллы?
– Сопель-Шереметьев, – подсказал притихший Данила.
– Может он граф? – не удержался я, заинтересовавшись генеалогическим деревом Гориллы.
– Граф от кухарки, – Данила начал оживать.
Настя набрала четырехзначный номер, и когда на том конце подняли трубку, голосом привыкшим повелевать спросила?
– Господин Сопель– Шереметьев? – Горилла видно не привык к подобному обращению, нам хорошо было слышно, как произошла заминка.
– Да, Горилла.
Дальше можно было не разговаривать и положить трубку, но этот дурацкий ответ, вызвал улыбку на лице Насти и она продолжила:
– С вами говорит секретарь городской Думы, Вера Васильева. Мы сегодня присваиваем новым улицам названия, фамилии известных и уважаемых в городе людей. Депутат Сайкин выдвинул вас, вы не имеете ничего против?
По телефону было слышно, как сопит Горилла.
– А платить никому не надо?
– Кому платить?
– Депутату Сайкину!
– Не надо.
– Тогда я согласен. А где эта улица будет?
– Район новых русских знаете?… Там! – Настя немного разрядила напряженную атмосферу, царившую в комнате.
– Неужели, поверил? – через некорое время спросила она, – Давайте проверим.
Она снова набрала тот же номер, и подождала пока послышался голос Гориллы:
– Да!
– Извините, вас снова беспокоит секретарь Городской Думы. Ваша кандидатура не прошла на улицу.
– Почему, – в трубке явственно был слышен разочарованный голос Гориллы.
– На голосовании против вас была фракция зеленых. Но вы не волнуйтесь, депутат Сайкин выдвинул вас на переулок, вы не будете против?
На этот раз Горилла сопел еще дольше, пока ответил:
– Ладно, я согласен! А на улицу кого утвердили?
– Хвата! – и Настя положила трубку.
– Звони теперь уж до конца, добивай его, – с радостью посоветовал злопамятный Данила, вспоминая утренний страх.
Через несколько минут, Настя снова сняла трубку и позвонила. На том конце провода, немедленно послышался голос Гориллы:
– Слушаю:
– Извините, вас снова беспокоит секретарь городской Думы, Вера Васильева.
– Что, снова не прошел? – послышался возмущенный голос Гориллы.
– Да, фракция зеленых голосовала против вас.
– Почему?
– Аргумент конечно спорный, мол, вы кроны сильно ломаете…
– А депутат Сайкин?
– А депутат Сайкин, предложил вашим именем назвать общественный туалет.
– Какой туалет? – рассвирепел Горилла.
– Не волнуйтесь, бесплатный, бесплатный. Если хотите, приходите к нам на заседание, я вам пропуск закажу, только костюм темный оденьте, или фрак, смокинг, если он у вас есть. Хват уже здесь.
Настя хотела было положить трубку, когда в телефонной трубке раздался просящий голос Гориллы.
– А нельзя по переулку, еще раз переголосовать? Я на переулок согласный. Я заплачу.
– Нельзя, – Настя ответила, как отрубила топором. Мы покатились со смеху.
– Сколько сейчас времени мальчики?
Я посмотрел на часы. Они показывали шесть часов. А мне казалось, что с сегодняшнего утра прошло двое суток, столько с нами произошло всяких событий. Впереди был еще весь вечер, и сидеть, сложа руки, не хотелось. Если согласиться с логическими Настиными построениями, Хват исключил из дальнейшей игры сначала Фитиля, а теперь и Гориллу, и сам как следопыт Зеб Стумп за «Всадником без головы», идет по нашему следу. Необходимо было нанести упреждающий или отвлекающий удар. Но для этого необходимо знать, где сейчас находится Хват и чем он занимается.
Настя ушла домой, а Даниле я предложил обойти, то место, которое окружало, монастырь и посмотреть сбоку на дом Хвата. Дома ли он, или с лупой рассматривает следы на тропинке у пристройки.
Никого, не встретив, мы решили на всякий случай уничтожить следы нашего пребывания в подземном ходе.
Который раз, за день мы лезли в него? Я сбился со счета. Те, сто пятьдесят метров, что отделяли нас от монастырской стены, мы прошли в пол минуты, когда услышали в сарае подозрительные постукивания. Погасив свечу, глянули в прорезь. Хват, простукивал стены.