— Не знаю, смогу ли задержаться после пленения. Но соскучиться ты со мной не успеешь.
Комментарий к Пленение
Это же должен был быть нежный флафф с пряниками и чаем, почему получается очередное стекло? :.с
========== Валинор ==========
Павший не всегда лгал своему возлюбленному. Будучи ребенком, им действительно движили только обиды на отца и тяга к справедливости. Но всё то время, что он оставался один, Мрак поглощал его душу кусочек за кусочком, пока та не была погребена в нем без остатка. Ему хватило сил контролировать тьму и даже подчинить своей воле. Но она необратимо изменила его восприятие вещей, усугубила разочарование системой ценностей до совершенного ее хаоса.
Даже показывая видения Ауле, он врал ему, дабы не видеть разочарования в себе. Лишь бы он не знал, с каким удовольствием он уродовал и подвергал страданиям юных Детей, срывая на них гнев и накатывавшую злобу.
Мрак, который впитывал Мастер с каждым поцелуем, служил в первую очередь для сохранения той сладкой идеи, что так оберегал Тёмный. Идею о том, что он всё тот же, искренний и светлый Айну, с которым он провел всё детство. Сладкая ложь, ради которой он бы изничтожил всё живое, ибо единственное, что сохраняло хоть какой-то контроль над энтропией Мглы — была любовь, державшая его на земле крепче любых корней. Одиночество же высвобождало тьму, набрасываясь на любого, кто вставал у нее на пути.
И даже без тьмы он мог профессионально лгать. Это помогло ему на Суде, развязало руки и позволило вольготно устроиться в Валиноре, где, лестью и расчётом он быстро оказался любимцем его обывателей.
Но временами он просто не мог удержаться от какой-нибудь пакости.
В покоях Йаванны и Ауле возник очередной скандал:
— Что это у тебя с волосами? Где ты опять пропадал, почему ты смотришь на меня, как на чужую?
— Дорогая, когда я смотрел на тебя по-другому? — растерявшись, Вала рассмотрел свои пряди — Волосы как волосы, не лезут в глаза и спасибо!
— Но они совсем черные! И запах… Как из могилы какой-то! Опять ввалился в кабак со своими, да еще и наспор чернопрудки напился? Ух я тебе сейчас!
На окнах пробежали спасительные узоры инея.
— Ээээрушки! — Валиэ испуганно вздохнула — Мои всходы!
Женщина схватила сумку с перчатками и бросилась на улицу спасать посадки. Не успел Огненный выдохнуть, как в дверь постучали.
— Кого опять майар носят?! — резко открыв дверь, он не ожидал встретить знакомое бледное лицо.
— Не помешал? — Павший с любопытством заглянул за порог и, не заметив зловредной Йаванны, перевел взгляд на возлюбенного — Если же нет, то пойдем скорее, пока она не раскусила подвох.
Ауле, не растерявшись, поправил воротник и быстро ретировался с Мелькором подальше от дома.
— Даже с погодой мудрить не пришлось, я просто остудил несколько окон.
— По правде сказать — спасибо. Она не слишком оценила смену облика. Но мне даже нравится. Мы теперь похожи как братья! Ну, у которых разные матери.
— Ха, только если ты западаешь на братьев.
Захватив по пути в лавке пару бутылок вина, друзья продолжили прогулку.
— Удивительное, конечно место, этот ваш Валинор. Все светлое, и все линии такие плавные…
— Это не моя задумка. Резные двери и окна сложнее изготавливать и монтировать. Может и красиво, но меня напрягает столь ужасающая непрактичность.
— Поддерживаю. — одобрил Тёмный, отпивая из горла сосуда — позволь показать мое жилище.
Свернув с главной улицы и минуя несколько дворов с пышными палисадниками, они вышли прямо к небольшому дому прямо возле высокой стены соседствующих чертогов.
Открыв замки, Мелькор жестом пригласил войти и закрыл за возлюбленным дверь.
— Скромно, но есть все необходимое. На большее я пока не претендую.
— А почему ты не вернулся к себе? В твоих хоромах всяко найдутся палаты попросторнее.
— Может и так, но я дождусь, пока мои приспешники всё восстановят. К тому же, здесь я пока нужнее.
Павший рухнул в кресло, допивая остатки содержимого бутылки.
— Боюсь представить, как ты тут варишься век за веком. Я благодарен судьбе, что ты меня не встретил в рясе, расшитой цветами.
— Ха! — не намного более трезвый Вала присел на подоконник и отставил пустой сосуд, громко усмехаясь — Сам иногда удивляюсь! Но дражайшая супруга вложила свои силы не только в красоту всего живого, но и в мою ярую антипатию к рюшечкам!
— Я уже заметил.
Мелькор поднялся с кресла, и трепетно пробежался пальцами по геометрическому рисунку на вороте рубахи. Пьяно выдохнув, он слегка коснулся губ Огненного, заинтересованно проведя рукой по бедру.
Ауле схватил его за запястье и тихо пробурчал:
— Не здесь, нас могут заметить.
Темный отпрянул и, потянув за собой, отвел в спальню наверху. Плотно занавесив шторы от любопытного братца, Павший прильнул к мужчине с прежним интересом, стягивая с него верх и расцеловывая шею.
На правах наиболее трезвого, Мастер поднял Мелькора над собой и приставил спиной к стене, страстно облапывая обжигающими руками его бёдра и ягодицы.
— Что ты зат…
Вала не дал Темному закончить мысль, заткнув его протяжным, долгим поцелуем.
— Заначил где-нибудь?
— В… в тумбе у кровати!
Резко прервавшись, Ауле несколькими пассами кистей открыл ящик и вытащил оттуда банку с заготовленным гелем. Без лишних разговоров он стянул с разгоряченного Павшего его брюки, и повторил те же действия со своими, обнажив давно ожидающий этого момента возбужденный орган.
Вала слишком долго был погружён в заботы, слишком долго возился с тем, до чего ему не было дела. Наконец он смог вспомнить все те мгновения, что они провели вместе, а вместе с жаром от новых прикосновений они лишь сильнее завели Мастера, всей мощью своего тела прижавшего возлюбленного к себе.
Он целовал его необузданно и дико, словно бегущие языки пламени, кусал шею и плечи. На этот раз его взгляд, не смотря на алкогольный дурман, был ясен и не выпускал из виду ни единой эмоции в глазах Мелькора, напитываясь каждой их искрой и каждым его вздохом.
Огненный двигался медленно, но резко, вдавливая любовника в стену, прижимаясь к его плечу лицом, томно вдыхая родной, вязковатый мускусный запах. Грудью он впитывал каждый его вскрик и каждый стон, пробирающий до дрожи. Павшему, не слишком привыкшему быть на вторых ролях, оставалось только довольно вжиматься в столь любимое, пусть и совсем им заслуженное тело Ауле, довольно и непокорно елозя, нагло сбивая неторопивый темп.
Мастер ответил на провокацию серией быстрых и глубоких толчков, разлившихся внутри Тёмного горячей волной, после которых, изрядно обессилев, Вала рухнул в постель вместе с возлюбленным.
Мелькор вжимался в его руки, расцеловывая кисти и устало рассматривая любовника. Стоны затихли, и Огненный, крепко и нежно поцеловав макушку дорогого Павшего, ввалился в дремоту под его ладонями, поглаживающими виски.
Немного погодя, Тёмный довершил сонное заклятие, обеспечив Мастеру долгие и спокойные грезы в объятиях мглы и смявшихся складок простыней. Одеваясь, он с глубокой тоской всматривался в его расслабленные глаза и растрепанные волосы, ощущая тяжкий груз вины, который свалится на него за те деяния, которые он ещё совершит сегодня.
— Прости меня, дорогой Ауле, хотя я сомневаюсь, что ты сможешь — Мелькор едва коснулся губами его румяной скулы, после натянув на обнаженный торс лежавшее рядом одеяло — Но я просто не способен поступить иначе. Ты и сам это знаешь.
Павший растворился в тенях, приступая к заранее подготовленному умыслу.
========== Самоцветы ==========
Случилось то, что случилось. Мелькор учинил беспорядки на всем острове кражей восхитительных, сияющих Сильмариллов, убийством одного из эльфийских патриархов и уничтожением древ, запустив целую плеяду событий на материке и вне его.