– Иносенсио! – сердито кричит Мама из ниоткуда.
– Да я просто шучу, – говорит Папа. – Верно, Лалита? Я просто пошутил. Ahora, время mimi[103]. Que duermas con los angelitos panzones, пусть пухленькие ангелочки охраняют твой сон, – добавляет он, выключая свет.
Если я просыпаюсь среди ночи или мне не спится, то подношу к уху будильник и слушаю, как он тикает, нюхаю крокодиловую кожу и думаю о том, что, наверное, именно так пахнут крокодилы. Зеленые цифры плавают в темноте. Мне бы хотелось когда-нибудь иметь свою комнату, белую, в кружевах, как спальни принцесс в каталоге универмагов «Сирс». Сеньор Кучи знает, о чем мечтают девочки.
Мемо, Элвис, Аристотель и Байрон не отходят от подносов с antojitos[104]. Когда Оралия ставит их на стол, они едят быстро-быстро и не отходят до тех пор, пока не опустошают тарелки. Я помогаю им прикончить земляные орехи с chile, и тут Бабуля прогоняет нас прочь, размахивая своей rebozo. – ¡Changos! – Но если она не хочет, чтобы мы ели, то почему едой заставлен весь стол?
Запахи свежей штукатурки и краски мешаются с запахом Бабулиной mancha manteles mole[105]. Взрослые сидят за большим светлым столом, на столе кружевная скатерть, а поверх скатерти – чистая клеенка, даже сегодня, в папин день рождения.
– А мне плевать, – говорит Бабуля. – Почему, вы думаете, это блюдо называется mancha manteles? Да потому, что от него на скатерти действительно остаются пятна, и их невозможно отстирать!
А потом громким шепотом добавляет:
– Это хуже, чем женская кровь.
Нас – Тикиса, Тито, Лоло, Мемо, меня, Элвиса, Аристотеля, Байрона, Амор и Пас – усаживают в комнате для завтраков за «стол для малышей», хотя мы и не малыши. Рафа и Ито сидят вместе со взрослыми за большим столом: Бабуля говорит, они hombrecitos[106]. Антониета Арасели тоже не взрослая, но она слишком заносчива, чтобы сидеть с нами. Мы слышим все, о чем говорится в большой столовой, словно находимся там, а не за столом для малышей.
– Хороший mole, Mamá! – хвалит Маленький Дедуля.
– Вкусный! – подхватывает Толстоморд.
– С ума сошли? – удивляется Папа, вытирая mole с усов салфеткой. – Не слушай их, Mamá! Он просто превосходный! Лучше не бывает. Ты, как всегда, превзошла саму себя. Этот mole великолепен. Я всегда говорю, что на свете нет еды лучше, чем та, которую готовит Mamá.
– Ay, это совсем нетрудно, хотя для соуса потребовалось много чего. Я не то, что эти нынешние женщины. О, нет! Я не верю в еду на скорую руку! – говорит Бабуля, не глядя на невестку. – Чтобы приготовить что-то действительно вкусное, нужно постараться, взять molcajete[107] и растирать специи, пока руки не заболят, вот и весь секрет.
– Но, Mamá, почему ты не пользуешься блендером, который я купил тебе тем летом? Он уже сломался?
– Блендер! Да я к нему не притронусь! Даже если Господь того пожелает! Вкус от вашего блендера получается совсем другой. Ингредиенты нужно растирать вручную, иначе толку никакого. Ох уж мне эти современные кухонные приспособления! Что вы, мужчины, понимаете? Да ваш отец ни разу не переступил порог моей кухни. Верно я говорю, Нарсисо?
– Я даже не знаю, какого цвета там стены, – хихикает Дедуля.
– А теперь, раз вы наелись, идите, пожалуйста, вниз во двор, туда подадут пирог и пунш!
Раздается громкий скрип стульев по полу, а за столом для малышей при этом известии многократно кричат «ура!». И тут из большой столовой доносится душераздирающий вопль. Мы подбегаем к двери и заглядывает внутрь.
– Мое платье! – воет Антониета Арасели. – Кто-то пролил mole на мой стул. Мое платье испорчено!
И так оно и есть. На его подоле красуется отвратительное пятно, и мы при виде его смеемся от души.
– Не волнуйся, mi gordita, уверена, сухая чистка справится с ним.
– Но это же mole! Его ничем не вытравишь. А это было мое самое любимое платье!
– Радость моя, не плачь. Иди наверх и переоденься, о’кей? У тебя много других хороших платьев. Рафа и Ито помогут тебе, ладно, мальчики? Пусть один из них пойдет впереди, а другой сзади.
– А ты уверена, что это mole? – спрашивает Рафа. – Может, у тебя понос?
– Шутить вздумал?
– И как такое могло случиться? Странно, правда? – продолжает Рафа. Ито, если честно, ты видел на этом стуле mole, когда садился?
– Нет.
– И я не видел, – говорит Рафа. – Это какая-то загадка.
– Да уж, – вторит ему Ито.
– Чья это тарелка? – вопрошает Бабуля, изучая тарелки детей.