Я метнулась в ванную, умылась холодной водой. Глаза были красные, а нос предательски блестел: у меня всегда, когда я плачу, блестит нос.
Вошел муж. Я забрала у него сумку, и, как только он разделся, обняла его. Прижалась крепко-крепко, чтоб только он не увидел красных глаз и носа, кричавшего всему свету, что я только что ревела навзрыд.
- Ну, как ты тут? – спросил он, обнимая в ответ.
- Да ничего, нормально. – ответила я, опустив глаза.
- Чтото у тебя по телефону голос был грустный. Что-то случилось? – и он вопросительно посмотрел на меня.
- Да нет, пустяки. Просто я нигде не могу найти тот красный карандаш, – стараясь не смотреть на него, сказала я и еще глубже зарылась в его свитер.
- Ну, ничего страшного, возьми другой. Я же тогда ещеодин купил, – предложил он.
- Нет, не буду. Буду писать обычным, сама потеряла, сама и отвечать буду, – сказала я и предательски всхлипнула.
- Ну, потерялся и Бог с ним, пустяки. – Тут он на мгновение замолчал, словно оценивая ситуацию. Ты что, изза этого расстроилась? – удивился он, - Ты из-за этого плакала? – изумленно сказал он, наклонившись ко мне и увидев мои зареванные глаза.
А я уже ничего не могла ответить – слезы брызнули из глаз, я прижалась к нему еще сильнее и заплакала. А он тихонько поглаживал меня по спине и ласково уговаривал:
- Ну, что ты, глупенькая, да разве можно из-за этого плакать!
- Можно! Я все вечно теряю, ничего толком сделать не могу, такая растяпа! Даже этот карандаш умудрилась куда-то подевать, хотя он мне очень, очень нужен! – не унималась я.
- Да, да, да, ведь ты без него не можешь читать свою суперкнигу, передразнивал меня он.
- Не смейся! С ним было очень удобно, поверь! – я подняла голову и посмотрела на него, а он мне тут улыбнулся в ответ. И я расплакалась еще сильнее.
- Но у меня ничего не получается, а у тебя – все, я такая неумеха, я порчу тебе жизнь, выдавила я сквозь слезы.
- Ну что ты! Да, у меня все получается, потому что у меня есть ты! – воскликнул он.
- Нет, я мешаю тебе жить, достичь успеха и высот!
- Каких таких высот, а? – спросил он, словно не понял меня.
- Ну, разных высот, в жизни, например! А я для тебя как тормоз, как ты не понимаешь! – рыдала я.
- Господи, какая же ты глупенькая! Ты даже не понимаешь своего счастья! – засмеялся он и нежно меня обнял.
- Какое счастье! От меня одни несчастья, потому что я сама несчастливая! – не унималась я.
- Ты – самая счастливая! – прошептал он мне на ушко.
- Почему? – спросила я, всхлипывая.
- Потому что я очень люблю тебя! Я и дети, конечно! Ты у нас самая счастливая и самая любимая! – сказал он и обнял меня.
- Я тоже люблю тебя! Я очень, очень люблю тебя! – я крепко прижалась к нему. – Спасибо!
- Тебе спасибо!
Мы сидели так, обнявшись, и ничего больше не надо было говорить. Я тихо всхлипывала, уткнувшись в его плечо, а он бережно гладил меня по голове и повторял: «Глупенькая моя! Милая моя!».
Конец