Но разве мог он остановить ее? Имел право просить остаться? Ведь столько ошибок совершено. И столько слов не сказано. Нет. Пусть уезжает, пусть начинает жить заново.
А рука непроизвольно сжимается в кулак и зло ударяет по стене у вымазанного грифелем окна. Незнакомка из сна, будто смеется над ним. Он будто слышит наяву ее дразнящие слова: «Не найдешь! Не поймаешь!». Схватил кухонное полотенце и стер раздражающий портрет.
Удары сердца как никогда сильные. Тоска и пустота. Не хватает ее задорной улыбки и смеха, легкости и мягкого очарования, восхищения, губ, которых так непреодолимо хочется коснуться своими, тела, которое по-прежнему пьянит. Никогда не ощущал себя настолько одиноким как в этот туманный зимний день.
Осталось сорок минут до поезда. Сорок минут, после которых между ними кроме всего прочего появится расстояние. Уткнулся лбом в стену, прикрыл глаза и выругался. Он обещал… Нужно держать собственные обещания, даже если больно и тошно, даже если хочется запереть ее в собственной квартире. И через сорок минут станет легче, потому что больше не будет возможности что-либо изменить.
А ведь когда-то они были незнакомы. Всего полгода назад он не знал какие на вкус ее губы, что заставляет ее смеяться. Теперь знает и очень тяжело осознавать, что никогда не познает ее полностью. Тошно от этого.
Обхватил голову руками и тяжело вздохнул. Пусть уезжает… он не должен.
Но уже вскочил и ринулся к двери, понимая, что не может отпустить, что будет жалеть до конца жизни, если она сядет в тот поезд.
Дорога сквозь туман, казалась как никогда долгой. Гнал как сумасшедший, постоянно поглядывая на часы. Припарковался, когда до поезда оставалось десять минут. Когда же вбегал на крытый перрон объявили о прибытии состава на станцию.
Народу на платформе не много. Мало кто уезжает промозглым зимним днем. А еще меньше дураков несутся по перрону в одной толстовке, забыв о верхней одежде. Наверное, он выглядит полным идиотом. Но если не успеет догнать и сказать — тогда идиот вдвойне.
Ее заметил издалека, маленькую, закутанную в вязанный шарф фигурку. Девушка спокойно разговаривала со своим спутником, изредка согревая дыханием ладони.
Да, еще было время на разговор, но Андрей бежал, боясь, что она сейчас исчезнет в тумане.
Застыл перед ней, растерявшись на мгновение, не зная, с чего начать. Она вздрогнула от неожиданности, распахнула в удивлении свои огромные глазищи, но при этом улыбнулась так тепло. Во взгляде промелькнула надежда, а может это просто ему так хочется.
— Останься со мной, — выпалил Андрей. — Прошу тебя.
Красивые темные брови взлетели вверх. Девушка озадаченно посмотрела на него, скосила взгляд на своего спутника, на сумки у ног. Собиралась что-то ответить, но Андрей вдруг испугался, что она скажет нет, поэтому быстро-быстро заговорил, не позволяя девушке отказать.
— Я понимаю, что нужно было раньше. Но до меня доходит как до жирафа. Ты нужна мне. Без тебя всё… всё теряет краски. Дай мне шанс и я обещаю, что устрою тебе самую драйвовую и яркую жизнь. Прошу тебя… останься.
Не контролировал собственные эмоции. Руки подрагивали от напряжения. Но и замолчать не мог, очень боялся услышать «нет» впервые в жизни.
— Ты в любой момент можешь меня бросить, сесть в поезд и уехать. Не буду держать, просто дай нам шанс. Дай мне шанс, — исправился он. — Я знаю, что мне нужно было раньше понять. Я дурак… но…
Она подошла вплотную и с мягкой улыбкой приложила холодные пальчики к губам. Андрей обхватил ее замерзшие ладошки своими руками и прижал к груди. Наклонился, упершись лбом в ее лоб.
— Ты останешься со мной? — спросил охрипшим голосом, а сердце замерло в ожидании ее решения.
— Хорошо, — тихо ответила она и вместе с очередным ударом сердца по телу вместе с кровью разлилась эйфория.
Схватил девушку за талию, приподнял и закружил.
А когда все же опустил на землю, нашел губы и поцеловал, долго, сладко, не желая отрываться ни на секунду.
Гудок поезда заставил их прервать поцелуй. Хмурый мужчина, с которым она отправлялась в путь, вопросительно поднял бровь. Андрею захотелось схватить ее и не отпускать, так боялся, что сейчас их разлучат, что слова этого человека прозвучат для нее разумно и здраво, что она послушается и сядет в злополучный поезд, а он как дурак останется на перроне провожать убегающий состав.
— Я остаюсь, — счастливо улыбаясь, сообщила она своему спутнику.
И от этих слов разжалась тугая пружина внутри. Не даст, никому не даст увезти.