– Да, ты дослушай! Ника – адвокат, имеет дело с негативом и – с деньгами! Понимаешь, у ее клиентов рыльца в пушку! Это раньше к ней пенсионеры, учителя, простые люди, властью обиженные. Она с них и денег особо не брала. Понимала – брать нечего…
А сейчас к ней на крутых тачках подъезжают… Понимаешь, у нее что-то стеклянное во взгляде появляется. Неужели сам не видишь? Нет, ты помолчи. Я не договорила,– Елена налила воду в стакан, выпила:
– Рак одной химиотерапией не вылечишь. Бабушка права – нужен стыд. Они – поколение новое – стыд утеряли. Горделивые, умные, но – бесстыжие. Краснеть не умеют. И Оля вся в мать. Данька, тот мой. Он около нас с тобой рос. А вот младший их Маратик… на отца своего похож – одно лицо. Ну, не знаю, что со мной! Не моя кровь…
– Во! – подал голос Илья:
– Не твоя кровь! Так, может, Ленка, все дело в тебе? Раз лицо у внука башкирское – потому и принять не можешь?! Нет, теперь ты молчи. Думаешь, такая писательница, такой роман века пишешь?! Правду-матку режешь. Выковыриваешь недостатки, слабости, пороки. А ты, Ленка, сама-то любить можешь? Ну, прощать там, терпеть. Я тебя всю жизнь на руках ношу – люблю. Хотя уже понимаю – в тебе столько всего разного… но, все одно – люблю…
– Я, Илюша, знаю…Ты лучше меня, добрее. Успокойся, мой дорогой,– по щекам Елены текли слезы:
– Знаю… я другая… от себя самой бывает дурно. Писательство – оно и меня наизнанку выворачивает. И сон из головы не выходит « Гордыню Лечи Стыдом». Для чего-то бабушка покойная эту записку дала. Причем, мне дала, а не Нике.
– А ты откуда знаешь?– Илья улыбнулся:
– Может, она и правнучке снилась, тоже такую записку передала. Чтобы вы обе: мать и дочь гордыню свою засунули куда подальше. И – давай, чаю попьем…
***
– Что? Ольга хочет стать судмедэкспертом? А трупы в морге она вскрывать еще не хочет?! Ника, что ты с ребенком сделала?..
– Жизнь, мама, такая…
– А ты жизнь-то не трогай. Она, жизнь, и родителей наших, и прадедов всегда на зуб пробовала. Отец мой войну Отечественную – с первого дня до последнего, через ад прошел… ранения, контузии… медали, ордена! Дед мой – в Первую мировую – дважды георгиевским кавалером домой вернулся! Жена его, твоя прабабушка, двенадцать детей родила! Пятеро в детстве померли, а остальных всех в люди вывели. Кого на врача, кого на инженера, даже кто-то из них иконы рисовал! А ты за что со своей дочерью так – как будто вымещаешь на ней свои обиды?.. Она еще недавно хотела в медицинский на педиатра – детей лечить. А в детстве – вспомни ее рисунки! Учителя говорили – талантливая девочка. Зачем, ей в негатив?!
– Мама, ну ты опять… тебя послушать, получается, я – исчадие ада какое-то! Что ты про Ольгу знаешь?! Она мне вчера заявила, что хочет к отцу уехать жить. Я ей уже не нужна…. Ее, оказывается, тошнит от этого дома, говорит – замуж не пойду, детей рожать не буду…
– Оля еще ребенок – глупый, обидчивый. Ей внимание, помощь нужна.
– А мне, что? Помощь не нужна? Ты меня как собачонку… и она тоже – пусть учится выплывать… Через год школу заканчивает, про любовь уже объяснять не надо… Подруга ее на той неделе аборт сделала.
***
Ящик «Прощай, не рожденный ребенок» – вовек бы его не открывать…
«…моя мать двоих родила, а я четверых рожу… Илья говорит – хоть пятерых – три мальчика, две девочки… Ну, свекровь… – а я ее мамой называла: «Один ребенок есть, и хватит! Сначала своим жильем обзаведитесь, как кошка беременеешь… Чего ревешь? Иди в больницу. Чик-чик и – свободна…»
Свободна… Клич брошен: « Женщине самой решать – рожать или не рожать…»
Трепещи мужское начало, раз женщины решения принимают – тебе обабиться предстоит. В петушиных боях поднаторевшие логика и ум левого полушария – захлебнулось ты, мужское начало, самомнением – на глазах хиреешь… Типаж хорошего мужа для жены, словно подружка закадычная: «Говоришь, у нас еще один ребенок будет? Ну, смотри, дорогая… тебе решать (читай между строк: сама своих детей сможешь прокормить?)». Все просто – чик-чик… свободна…
Матерь божья! Где скрыты корни убийственной вседозволенности? Господи, почему до сих пор в недрах православной души гул стоит от сброшенных на землю колоколов?.. Расплата за обезглавленную оцерквленность большинства – потерянность … поди теперь – отыщи Бога…
Смертельно-заразительная игра количеств – большевики и меньшевики. Карантинная стена между «белыми» и «красными» (размытый розовый земному богу не по душе…). Противостояние между «око за око…» и «ударили по щеке – подставь другую…» – между безглазо-бледнолицыми и глазасто-краснолицыми…