Ничего себе! – подумала я. – Вроде и в окно не смотрит – а всё видит, всё замечает.
А я вот и не заметила. Слышу: ездят, слышу: часто, даже подумала как-то: надо же, какое активное движение на больничном дворе!
У Ксюши – вторая волна сывороточной болезни. Уже не сыпь – а лиловые корки по всему телу. Локти и колени не сгибаются от этих корок. Ставлю её – как оловянного солдатика. Нам ещё хватает чувства юмора – мы шутим и смеёмся…
Но вообще-то жутко.
Врачи решили, что Ксюшу надо срочно колоть гормонами.
И всё же это очень больно – когда Ксюша отшатывается от меня.
Ей сделали первый укол гормонов, она очень плакала, лежала ничком на моём топчане, я её лечила Рейки.
Потом она попросила: “Почитай про Снежную королеву”. Читаю. Она просит: “Хочу видеть картинки, положи книгу вот сюда”. – “Но тогда мне будет неудобно читать, – говорю я. – Пододвинься, пожалуйста, я лягу рядом, и нам обоим будет удобно и видно”. – “Нет!” – резко говорит она и раскидывает руки, обозначая свою территорию.
– Ксюшенька, неужели мне нельзя прилечь рядом с тобой?
– Нельзя!
– Почему?
Молчит.
– Ксюшонок, пожалуйста. Я не буду тебе мешать. Напротив: я буду одновременно и читать, и лечить тебя.
Молчит.
Я ложусь на самый краешек топчана. Ксюша резко отодвигается от меня, вклеивается в стенку и отворачивается. Меня охватывает отчаянье. И обида. Ну, почему? почему?? почему она так странно себя ведёт??? Нет, она всё же не любит меня… Разве так любят? Я смотрю в её упрямый затылок и чувствую свою полную беспомощность.
Ксюша, Ксюнечка! я так люблю тебя! Зачем ты мне делаешь больно?
На меня находит оцепенение.
Она, всё так же лицом к стене, начинает тихонько и жалобно плакать…
…Потом успокоились, потом помирились. Хотя это ведь не ссора – это что-то другое. А что другое?… С моей стороны – очередная попытка выяснения отношений. А с её?… Не знаю. И оттого, что не знаю и не понимаю, – мучаюсь страшно.
Но оттого, что мучаюсь – разгадка не приходит, понятнее не становится. Значит, надо смириться. Смириться – и ждать.
Впрочем, нет! Даже и не ждать. Потому что Ксюша всегда чувствует, когда от неё чего-то ждут – и напрягается, и зажимается изнутри ещё больше. А снаружи это выглядит как упрямство. Упрямство как результат внутреннего зажима. Мы это всё уже проходили с пресловутым “здравствуйте-до свидания”, “спасибо-пожалуйста”. И… потерпели фиаско.
Молчаливое ожидание – это тоже давление, тоже насилие.
НЕ НАДО НИЧЕГО ОТ КСЮШИ ЖДАТЬ.
Надо просто жить…
Жить вместе с нею, рядом с нею, хорошо бы – общей жизнью, но…
ОБЩЕЙ ЖИЗНИ НЕ БЫВАЕТ.
Вчера, написав последнюю фразу, я сама была так ошарашена ею, что даже не могла писать дальше. Горькое, горчайшее открытие. Особенно для меня – женщины, которая, любя своих детей, всегда (вот уже скоро 19 лет!) считала: общая жизнь, общая-с-детьми-жизнь – это прекрасная реальность. Что по-другому и нельзя, если любишь.
Но Ксюша открыла мне глаза на другую реальность.
Общей жизни не бывает.
Можно только любить, и молиться, и быть по возможности всегда открытым к общению, и быть искренним, и терпеливым, и прощать (от души прощать, искренне, а не скрипя сердце), и выслушивать всегда до конца, и утешать, и опять молиться, молиться…
Но каждый несёт свой крест сам. И я, и мой ребёнок. Нельзя разделить боль. БОЛЬ У КАЖДОГО – СВОЯ. И страдание – своё: нераздельное, неделимое… Вот, мне больно сегодня, грустно, тяжело. И если я расскажу, допустим, Гавру или Антону, почему мне плохо – мне не станет от этого легче. Но и Гавру, и Антону тоже станет больно и грустно. Значит, болью и грустью в мире станет не меньше, а больше. Но не моя боль будет болеть в Гавре, в Антоше – а их собственная. Моя же останется при мне…
Жизнь – грустная штука.
Но Кто-то может взять на себя часть наших мук. И уже взял их. Это Христос. И через Него мы можем быть вместе друг с другом. Через Него – через молитву – через смирение…
Напрямую же – от тебя ко мне – от меня к тебе – редко что удаётся.
Я поняла! Наконец-то я всё поняла…
Спасибо Ксюше. Она, сама того не ведая, помогла мне понять простую истину.
Чтобы не раздражаться на того, кого любишь, не упрекать, не копить обиды, не предъявлять претензии, – нужно принимать его ТАКИМ, КАКОЙ ОН ЕСТЬ.
Об этом мне говорил когда-то Коля Шастин. Об этом твердит Винни-Пух. Об этом говорит Антоша. Простая истина. Но до неё нужно было дорасти самой. Дожить, дострадать, доболеть…