Через некоторое время все вертолеты повисли у верхней границы стены, ярко осветив прожекторами участок скалы, где видимо закрепились Белько, Чиндеев и Пан. Стрельба стала стихать. Потом на кромке стены появилась фигура человека, ярко освещенная прожекторами. Насимов поднял бинокль. Это был Белько. Голова у него была в крови. Видимо, его товарищи были мертвы и свой боезапас он уже расстрелял до конца. Из вертолетов по нему не стреляли. Может, понимали, что разведчик обречен. Белько некоторое время стоял на самом краю обрыва. Потом согнул ноги, резко оттолкнулся и, взмахнув руками, как ныряльщик, прыгнул вниз головой в пропасть. Насимов отвел бинокль от лица и опустил голову. Разведчики вокруг подавленно молчали.
— Ладно. Надо уходить отсюда, — Насимов тяжело поднялся. — Надо затемно добраться до реки.
Разведчики гуськом, в полном молчании шли вниз по склону. Вертолеты через некоторое время ушли назад, откуда появились. Но очень скоро — не прошло и часа — они появились вновь. Но пока было темно, они не могли обнаружить людей Насимова. А рассвет был уже недалеко. И когда стало светать, вертолеты изменили тактику. Они рассредоточились и поодиночке стали прочесывать местность, отслеживая возможные тропы, по которым разведчики могли отступать. Через некоторое время после рассвета все вертолеты ушли назад. И второй раз за эти сутки разведчики дали себя обнаружить. Это случилось на окраине Октерека. Одиноко барражирующий вертолет завис над ними. Разведчики кинулись врассыпную. Вертолет кружил над ними, и, не жалея патронов, стал расстреливать огороды и дворы, где они укрылись. Разведчики почти не отвечали, чтобы не обнаружить себя, и жалея боезапас. Повезло им только в одном. Вертолет израсходовал горючее и экипаж вынужден был вернуться назад, чтобы не садиться в зоне. Впрочем, он передал координаты другим, прилетевшим к окраине Октерека с разрывом в несколько минут. За это время Насимов успел собрать бойцов и вывести их на большой виноградник за околицей кишлака. Здесь, на винограднике оставшиеся в живых разведчики и прятались от вертолетов, непрерывно, сменяя друг друга, круживших над Октереком. Иногда из вертолетов вслепую начинали палить из пулеметов. Ближе к вечеру со свистом и громом над Октереком пронеслись штурмовики. Со второго захода они разбомбили ту часть кишлака, где по данным с вертолетов должны были прятаться разведчики. И только с наступлением коротких сумерек, разведчиков оставили в покое.
Насимов опять собрал людей и повел их — двадцать два оставшихся в живых — в сторону Астрабада.
* * *
Лунев был еще не старый — крепко сбитый, выглядящий моложе своих сорока восьми — мужчина. Сероглазый, энергичный, очень уверенный в себе. Во всяком случае, производил такое впечатление. Может быть, хотел производить. Если так, то это ему неплохо удавалось. В нем чувствовался мужчина. Это понятие не интеллектуального ряда, как, впрочем, и не анкетного. Это — как талант. Либо он есть, либо его нет. Независимо от того, что ты пишешь в графе "пол". Особенно хорошо это чувствуют женщины. Потому что это явление, скорее, биологическое. Трудно сказать, из чего складывается это. Можно сказать, что в нем присутствует даже такая вещь, как запах. Но с таким же успехом можно это отрицать.