Через двое суток Насимов опять пошел к Астрабаду уже вдвоем с оклемавшимся Атаевым. Голдин еще не мог ходить. Впрочем, от него было бы мало толку в той войне, которую затеял Насимов. Немногословный, всегда мрачный Атаев был матерым разведчиком. Сухой, жилистый, невысокий — он словно излучал опасность. Собственно говоря, Насимов в свое время спас его от военной тюрьмы, куда тот непременно загремел бы за то, что до полусмерти избил трех пьяных "дедов" в танковой части, пытавшихся опустить его. Он бы и убил их, если бы не прибежавшие на шум сослуживцы.
Насимов не звал его с собой, полагая, что Атаев еще не вполне здоров. Но тот, увидев его приготовления, сам сказал:
— Я с тобой, командир.
Надел рюкзак, подхватил стоявший у стены автомат и пошел к выходу.
— Пошли, если не будешь обузой, — сказал Насимов.
— Не буду, — коротко ответил Атаев.
— Что в рюкзаке?
— Гранаты, взрывчатка, прибор ночного видения, глушитель к автомату.
— На пистолет глушителя нет?
— Мне по штату не полагалось.
— Ладно, идем. Но ты… правда, в порядке?
— Да, командир. Не беспокойся.
В ту же ночь в Астрабаде мощным взрывом разнесло дом Бури, где располагалась основная часть бандитов. Численность азизовской банды сразу сократилась на тринадцать человек. По пути разведчики уничтожили два поста. Еще нескольких расстреляли после взрыва, когда те повыскакивали из охваченного пламенем помещения. Бандиты, метавшиеся на фоне пламени, представляли собой хорошие мишени.
Сам Азиз спасся тем, что спал во флигеле, который занял единолично. Осколками стекла, вылетевшего от взрыва, ему только немного посекло лицо.
Когда все закончилось, Азиз по рации связался с Луневым и потребовал всю возможную помощь. Он полагал, что разведчиков все еще достаточно много. Он и предположить не мог, что их осталось только трое. Лунев внимательно фиксировал количество потерь среди разведчиков по донесениям Азиза и знал, что их не могло остаться более пяти-шести человек. Его только немного беспокоило, что среди убитых разведчиков люди Азиза не обнаружили тела Насимова.
Через несколько дней погиб Атаев. У него не было насимовского чутья и он попал в засаду, когда огородами пробирался к центру Астрабада, чтобы подорвать остатки усадьбы Бури. Его подстрелили из-за дувала, открыв ураганный огонь из четырех автоматов. Раненный трижды, Атаев завалился за какую-то полуразрушенную стену. Но долго не прожил. Удачно брошенная граната, подкатилась почти к его голове. Бандиты обнаружили только обезглавленное тело. Не было и солдатской пластинки с обозначением имени и всех данных об убитом. Насимов давно снял свою и забрал такую же у Атаева и Голдина и закопал их у стены в пещере.
— имена и фамилии нам больше не нужны, — просто сказал Насимов бойцам. Те не возражали.
Насимов, пробиравшийся к бандитскому логову с другой стороны, атаевской ошибки допустить не мог. Он обнаружил засаду на своем пути и лежал за большим деревом, когда послышалась стрельба. Бандиты, засевшие на его пути, всполошились:
— Это там, слева!..
— Ни хера себе, долбежка!..
— А что Азиз сказал? Нам туда бежать?!
— Лежи, мудила! Целее будешь.
— Азиз же поймет, что мы тут отлеживались…
— Козел! Я тут командую. Азиз сказал, чтобы свою засаду держали. Может, там просто стрельбой внимание отвлекают. А другие тем временем тут пройдут.
— Да, ладно, не хрипи. И что ты тут козлами разбрасываешься.
— Щегол! Ты что-то против имеешь?!
— Да, нет, братка. Все ровно. Только "козел" — это слишком.
— Все, хорош базарить. Прислушивайся лучше.
Слушать было бесполезно. Насимов был уже за их спинами. Он стоял за деревом и четко видел в нескольких шагах трех бандитов, лежавших за большим старым бревном. Насимов обрушился на их спины неожиданно и стремительно. На лежащего посередине он прыгнул коленями, дробя ему ребра. Одновременно с этим правая рука ножом пробила горло лежащему справа. И только тот, что лежал слева заорал от неожиданности, переворачиваясь на спину. Но через мгновение крик перерос в еле слышный хрип и сипение, и булькание крови из располосованного горла.
Через несколько минут Насимов был в условленном месте. Он там некоторое время ждал Атаева. Но тот не появился и Насимов понял, что Атаев погиб.
Возвращение к пещере тоже ему бодрости не добавило. Уже подходя к насыровскому саду, Насимов почувствовал: что-то не так. Было уже светло. И он издали увидел у насыровского дома пыльный "уазик". Людей поблизости видно не было. Насимов осмотрел машину. Капот был холодным. Значит, "гости" были здесь уже давно. Насимов на всякий случай перерезал тормозные шланги. Он уже собирался двинуться в сторону пещеры, когда как раз оттуда послышались приближающиеся голоса. Четыре человека пинками гнали к машине Голдина. Лицо его было в крови. Он шел молча, сильно припадая на раненую ногу. Насимов стремительно метнулся от машины за сарай. Бандиты были настороже и оружие держали наготове и бросаться на них в открытую было глупо. Они швырнули Голдина в машину, забрались в нее сами, завели "уазик" и, развернувшись, стали спускаться с пригорка от сада к дороге. Машина, лишенная тормозов, сначала медленно, потом все быстрей покатилась вниз. С пригорка на машине надо было, очень медленно спускаясь, круто выворачивать вправо на дорогу. Этот крутой поворот ограничивал небольшой бордюр, насыпанный в свое время Насыром из не очень крупных камней и земли. За этим бордюром был пяти-шестиметровый обрыв в ручей.