Насимов видел, как тяжелый "уазик", практически неуправляемый, врезавшись в бордюр и разметав его, вместе с тучей пыли и щебня рухнул вниз. Насимов с автоматом наизготовку сбежал к краю обрыва и заглянул вниз: машина лежала на крыше, странно плоская из-за того, что собственным весом расплющила стойки, на которых крепилась брезентовый верх. Слышались чьи-то стоны. Хватаясь за траву и кустарник, Насимов быстро спустился к "уазику" и заглянул в нее. Главное, что он увидел: Голдин был мертв. Об этом говорило положение его головы, неестественно вывернутой в сторону. У него была сломана шея. Бандиты были живы. Кто-то был без сознания. Насимов не стал в этом разбираться. Он аккуратно прострелил каждому голову из пистолета. Собрал запасные обоймы, гранаты и ушел.
Со смертью Атаева Насимов лишился взрывчатки и гранат. К тому же, и остальные полезные вещи вроде глушителя и прибора ночного видения, тоже пропали. Насимову нужна была взрывчатка. Поэтому он направился к ближайшему участку периметра. Здесь ночью он без больших затруднений отрыл несколько противопехотных мин.
В течение следущих суток на одной из них подорвался "жигуленок", реквизированный бандитами у местных жителей, которые ничего на это не могли возразить, потому что были мертвы. Взрывом машину перевернуло. Все, находившиеся в ней бандиты, погибли.
* * *
Азиз все больше мрачнел. С каждым днем в нем нарастал страх. Враг был неуловим. Его же — Азиза — потери росли. Он истерически требовал от Лунева пополнения, на что неизменно получал ответ, что против него действует одиночка, усталый, возможно раненный. Однажды Азиз окончательно сорвался и стал орать, что с него хватит, он с остатками своего отряда завтра выходит из зоны. Ответ был лаконичным:
— Появитесь перед позициями — будете уничтожены.
— Мы же здесь почти всех вырезали. Полковник, ты же сам говорил, что остался только один. Что ты его боишься?
— Я все сказал. Из зоны выйдешь только с его головой в руках. Это будет твой пропуск. Конец связи.
В ту же ночь последние несколько человек из Азизовского отряда тайно от Азиза покинули Астрабад. Они пошли вверх по Ущелью, в сторону плотины, надеясь скрытно просочиться сквозь кордон.
Утром Азиза разбудил его верная "шестерка" — насильник несовершеннолетних и лагерная проститутка Адыль. Он был в панике оттого, что все сбежали. Азиз выскочил из дома на звуки отдаленной стрельбы. Через некоторое время на связь с ним вышел Лунев. Все беглецы полегли возле плотины, попав под плотный многослойный огонь.
— Их сколько — двенадцать должно было быть? — поинтересовался Лунев.
— Четырнадцать, — ответил Азиз.
— Там пока только двенадцать насчитали. За периметр ни один не прорвался. Так что ты даже не пытайся. Постарайся выжить. Для этого тебе надо убить Насимова. Больше на связь с тобой выходить не буду. Желаю успеха.
Азиз некоторое время отчаянно матерился. Но ему больше никто не ответил. Азиз в бешенстве поднял тяжелую армейскую рацию и швырнул ее об стену. Адыль, забившись в угол, безумными от страха глазами следил за своим боссом. Азиз еще некоторое время бушевал. Потом как-то сразу успокоился. Некоторое время сидел молча, размышлял. Потом сказал Адылю:
— Иди собери жратву. Я займусь оружием. Надо отсюда сваливать. Мы тут, как мишени в тире.
Автомобилем Азиз не решился воспользоваться, памятуя о взорванном "жигуленке". До наступления темноты они прятались в усадьбе. А когда на землю упала кромешная ночь, тайком выбрались огородами из Астрабада и по полям, без дороги ушли вниз по Ущелью.