— А что же ты тогда прячешься?
— Говорю же, опасаюсь. Кто тебя знает.
— Но поговорить все таки хочешь…
— Ага, — Азиз вышел из-за двери и встал на виду.
— Видишь, автомат оставил у стены. Может, теперь покажешься? Сам же хотел — глаза в глаза.
— Залезай сюда на чердак. Я спуститься уже не могу. Сил нет и кровью истек.
Азиз почему-то послушно полез на чердак. И в дальнем конце увидел Насимова. Тот полулежал, прислонившись спиной к балке. Дыр в шиферной крыше было достаточно и через них проникал солнечный свет. Они хорошо друг друга видели.
— Ты плохо выглядишь, — сказал Азиз, разглядывая собеседника.
— Давно не умывался.
— Слушай, военный. Мне твое лицо кажется знакомо. Хотя… может, просто кажется.
— Не кажется.
— Значит, знакомы. Но все равно не могу вспомнить.
— Я братишку твоего Фурика пару раз отлупил на квартале.
— Да! А я потом тебя в детском саду замесил.
— Было дело.
— Надо же… ну, и что теперь будем делать?
— Ты уже все, что можно сделать, сделал.
— Ну, я тоже не по своей воле здесь очутился.
— Я тебя уже не отпущу.
— Мне кажется, ты не в том положении, чтобы так разговаривать, — мягко проговорил Азиз. Но Насимов уловил в его глазах волчий блеск. Насимов поднял пистолет и прицелился в Азиза.
— Ну, это не по понятиям, парень, — Азиз был спокоен, но весь внутренне подобрался, собираясь прыгнуть: то ли на Насимова, то ли в люк, ведущий вниз. Насимов не стал дожидаться и аккуратно прострелил ему колено. Азиз вскрикнул и упал.
— Ах, ты ж сука! — морщась от боли, сказал он. — Если решил замочить, давай стреляй.
— Один патрон был всего, — вздохнул Насимов. Азиз вдруг стремительно бросился в слуховое окошко, ведущее на крышу. Насимов полулежал, прислушиваясь, как хрустит шифер под ногами Азиза. Он знал, что тот не рискнет с простреленным коленом спрыгнуть вниз с большой высоты. Поэтому не торопился. Через некоторое время он тоже вылез в слуховое окно.
* * *
Тем временем в ставке Лунева происходили другие события. Еще до рассвета, затемно, сюда доставили Бури. В руках Бури была черная дорожная матерчатая сумка, заметно кренившая его незыблемую, казалось, фигуру на сторону. Бури провели в палатку Лунева. Оставшись с глазу на глаз с полковником, Бури расстегнул молнию на сумке и поставил ее на раскладной столик в изголовье постели. Лунев не спеша поднялся и, разведя руками края сумки, заглянул внутрь. Она была набита аккуратно обандероленными пачками денег.
— Можешь не считать, командир. Как договорились — полмиллиона.
Лунев глянул на часы.
— Минут через двадцать летим на вертолете в сторону плотины, там заберем вашего человека и вашего сына. Деньги для вертолетчика?
— Там же в сумке, — сказал Бури. — Командир, никаких сюрпризов не будет?
Лунев спокойно выдержал немигающий взгляд тусклых желтых глаз, не спеша раскурил сигарету и негромко с уверенной усмешкой в свою очередь спросил:
— Деньги настоящие?
— Оружие оставить, или можно взять с собой?
— Возьми, — пожал плечами Лунев, — если карман не оттягивает. Хочешь минеральной?
Через некоторое время Лунев поднялся со стула и, оправляя на себе гимнастерку, сказал:
— Пора.
Он взял сумку и, не оборачиваясь пошел к выходу из палатки. В предрассветных сумерках они взобрались в вертолет, уже вяло раскручивающий гигантский винт. Когда машина взлетела, первый луч восходящего солнца внезапно прошиб фонарь вертолета насквозь. Лунев от неожиданности дернул головой и прикрыл рукой глаза и даже вертолетчик несмотря на надвинутое на глаза тонированное забрало летного шлема на секунду зажмурился и только желтые немигающие глаза Бури в спокойной угрюмости продолжали озирать окрестности.
Полет был непродолжительным. Когда вертолет завис над небольшой закрытой со всех сторон от любопытных глаз площадкой, пилот вопросительно посмотрел на Лунева, сидевшего рядом. Тот осматривал окрестности. Все было спокойно и Лунев, не поворачивая головы к пилоту, утвердительно кивнул. Вертолет мягко коснулся земли и прочно встал на колеса. Но винт с прежней интенсивностью размалывал рассветный воздух. Внезапно из-за деревьев показались две фигуры — большая и маленькая. Они быстро шли к вертолету. Лунев, уже находившийся вне вертолета, поднял ствол автомата. Он настороженно всматривался в идущих. Бури тоже достал пистолет. Впрочем, он уже узнал Фаттоха и Назимчика и, когда настороженный Лунев обернулся к нему, он успокоительно кивнул ему и крикнул, сквозь рокот работающей машины: