А теперь мы приступаем к нашему литературному конкурсу. Вчера нас осчастливила десятиклассница 115-й школы Манзура Иралиева своим лирическим стихотворением, которое всем очень понравилось. Кто сегодня?
А вот и первый звонок. Здравствуйте. Представьтесь, пожалуйста.
Голос в эфире: Меня зовут Феликс Макаров. Я программист. Мне двадцать пять лет. Я хочу прочитать небольшой рассказ-эссе. Он называется "Моя коррида".
Паша: Прошу вас, Феликс, смелей.
Феликс: Я хочу предварить рассказ посвящением: "Памяти моего соседа и старшего товарища Виктора Насимова посвящается."
Паша: Как?! Вы были соседями?! Это здорово! Я хочу сказать, это хорошо, что вы в нашем эфире. Очень-очень рад. Вам слово.
Феликс:
МОЯ КОРРИДА
Коррида — это красное и желтое. Желтый диск солнца и алое мельтешение мулеты. Или кровь на песке. Но коррида — это также вороненая чернота лоснящегося бычьего бока. А это уже несколько центнеров мускулистой, тупой, необузданной тьмы.
Он — бык — танк. Сбросивший жалкие ухищрения камуфляжа, представший во всем своем страшном великолепии. Могучие рога его круто выгнуты в моем направлении. Если их линии продолжить, то они пересекутся на моей груди. И я почти чувствую, как сердце мое учащенно бьется в незримом перекрестье смерти.
Бык пока неподвижен. Он еще спокоен и чуть ли не спит. Но в глазах уже тлеет злобный огонек и зрачки ловят красную мулету, которой я его дразню.
Красное и черное. Это цвета антагонизма. Кто-то сегодня умрет. То ли это будет бык. И алая кровь озарит место его упокоения. То ли я. И черное солнце навек вспыхнет в моей отлетающей памяти.
Я лишен права уйти без боя. Трибуны знают это и напряженно молчат. Кто-то ставит на красное, кто-то — на черное. Идет торг на смерти. Самый доходный и бессмысленный.
Бык медленно идет ко мне. Сонное выражение покинуло его глаза. Теперь он насторожен и собран. Сейчас он кинется на меня! А все мое оружие — тонкая полоска толедской стали. Правда, она остро отточена. Но все равно — безделушка. Главное мое оружие — мулета. Она, как флаг!
Сотни килограммов тренированных мышц летят на меня!.. и пронзают пустоту. Я успел увернуться.
Бык слегка обескуражен, точней, смущен. И это его злит. Поэтому, быстро развернувшись, он опять мчится ко мне, дробя стеклянные черепки тишины галопирующим громом.
Вот она — арена! Места много. Но бежать нельзя. Нельзя терять присутствия духа. Иначе приближающийся топот и храп в спину, и солнце, мелькнувшее в глаза и тяжелое падение на песок. А еще через мгновение он пригвоздит тебя рогами к земле.
…надо увернуться! В последнее мгновение бросить свое ослабевшее, ватное от ужаса тело мимо этого сгустка тьмы.
Пронесло!
Бык тормозит в нескольких шагах и, разворачиваясь, снова кидается на меня. Но непогашенная до конца инерция проносит его явно в стороне. Нет нужды уворачиваться.
Я атакую! И бандерилья глубоко вонзается в мощную холку зверя. Комариный укус для него. Но я чувствую себя после этого уверенней и сильней.
Как он несется! В этот раз не спастись! Я не знаю, куда мне кидаться. Влево? Или вправо?
Чет или нечет? Красное или черное? Когда на кону жизнь и нельзя ошибиться?
Это, как лобовая атака! Разум не успевает подсказать, но подсознание в последний крошечный миг сбрасывает меня с траектории рогов.
…я лежу на песке. Песок в глазах. А сбоку опять нарастающий топот. Как в тумане вижу черную блестящую молнию, пронзающую пространство.
Рывок!.. бросок!.. и рог касается только ноги.
Жалкое, слабое тело просит пощады и жизни.
— Выноси!
Несколько минут я беспорядочно мечусь в кругу арены, одержимый страхом. Но постепенно возвращается зрение. Хотя пот заливает глаза. Возвращается рассудок. Хотя бык с прежней яростью кидается на меня.