- Уходите! Уходите отсюда, оставьте людей в покое!
Лешка недаром просиживал штаны в студии. Не задумываясь, он крикнул в полуоткрытую дверь подъезда:
- Держи их на мушке, брат! Полиция сейчас будет, я вызвал! Машина уже во дворе!
Прыжок через перила - и затаиться... Двое громил, бранясь, выбежали из подъезда и без оглядки ломанулись вниз, по дворовой лестнице. Осторожный Лешка выждал, пока шаги затихнут вдали, и только потом поднялся на четвертый этаж, под пристальными взглядами перепуганных соседей - по ходу сюда тоже заявлялись грабители.
С пистолетом в руках Ромка выглядел совсем взрослым.
- Ну ты крутой, супергерой прямо! Откуда пушку взял?
- Брат оставил и правильно сделал. Постой у порога, Дорош! Я сейчас.
Ботинки - на тряпку с хлоркой, потом в душ, поменять всю одежду и прополоскать рот. Маску оба, слегка подумав, отвергли. Щедрый Ромка достал банку тушенки, разогрел в духовке черствый хлеб, налил Лешке крепкого сладкого чая и только потом начал расспрашивать.
Историю о страшной старухе-чуме, зараженном городе и призраке римского солдата друг выслушал куда спокойней, чем опасался Лешка. Ни насмешек, ни недоверия.
- Мне Яна звонила сегодня утром, - пояснил Ромка. - Она тоже видела тетку в красном платье, которая танцевала во дворе и заразила чумой какого-то чувака. Рассказывала, страшно было так, что всю ночь уснуть не могла.
Яна? Ромке? Ревность царапнула по сердцу ржавым крючком, но Леша не дал ей воли. Не до девчонок сейчас.
- Что будем делать? В полицию позвоним и расскажем?
- И к нам "скорую" вызовут, решат, что мы тоже чумные и бредим. Не тупи, Дорош!
- Предложи сам, раз такой умный! - обиделся Лешка.
- Не кипеши! Я брату позвоню, он поумней нас обоих. И в армии служит. Выстрелит в эту чуму из гранатомета - пуффф! И никакой чумы не останется, по стенкам размажет.
- Пуффф! - Лешка расхохотался, поперхнулся чаем, закашлялся и снова захохотал.
Отсмеявшись, Ромка достал мобильный.
- Привет, Илюха! Да все хорошо! Сижу дома, жру тушняк, играю в танки. Заходили тут двое ценности реквизировать - пуганул так, что обосрались! И если ещё сунутся - тоже стрелять буду! Да, я здоров! Нет температуры, все хорошо! У меня дело важное... Попозже? Какая капельница? Ты где, Илюха?! Алло! Алло!!!
Положив в карман жалобно гудящий телефон, Ромка неумело выругался и ударил кулаком по столешнице.
- Илюха в госпитале лежит.
- Что с ним?
- Не знаю, - выдохнул Ромка. - Не колется. Может заболел, а может и подстрелили - он в оцеплении был. Я с ним просился - не взял.
- Беда, - посочувствовал Лешка. - Подожди переживать, брат у тебя сильный - поправится. Выйдет из больницы и всем наваляет!
Ромка молча отвернулся к стене. Не глядя на друга, Лешка прибрал со стола и вымыл посуду. Помочь тут и вправду не поможешь. И хорошо если Илья действительно ранен, а не схватил заразу... зачем я себя обманываю. Старший Бабаджи был в кошмаре, который показывал римский воин, его труп сбрасывали в могилу, и тело Ромки тоже упало вниз. И Яна...
- Хватит киснуть. Пока мы тут сидим, чума по городу гуляет, как у себя дома. Хочешь стать следующим?
Ромка непонимающе посмотрел на друга. Лешка заметался по кухне
- Думаешь "что я могу"? Да ты в бандитов стрелял, чтобы людей защитить! Ты смелый!
- Я про Витю Коробкова вспомнил. Ему ведь лет было сколько нам с тобой, когда он пошел с фашистами воевать.
- Он погиб, - добавил Лешка.
- Скорее всего мы тоже умрем, - тихо сказал Ромка. - Но по крайней мере не сдохнем как крысы.
- Черта с два! Помирать он собрался. Я ещё в Москве не был. И в кино не снимался в главной роли. И не...
Оба мальчика покраснели. Ромка опомнился первым.
- Ты знаешь, где искать чуму в городе? А как её можно убить, уничтожить совсем?
- Понятия не имею. Айда в интернет! И наших заодно спросим.
К полуночи они знали о чуме все, что смогли найти и понять. Про Юстинианову чуму в Царьграде, про то, как генуэзцы привезли болезнь в Европу прямо из Феодосии, про лондонскую эпидемию, про вакцину Хавкина, про чумных докторов и их клювастые маски. Про злобную бактерию иерсиния пестис, про глупого врача, который таскал чуму на своих плечах и про святого, который остановил мор, построив церковь в городе за один день. И про то, что город Феодосия в карантине, выезд и выход за территорию запрещены до особого распоряжения, нарушителей наказывают по всей строгости военного времени.
Одноклассников в беседке оказалось всего шестеро. Неразговорчивый Костя, скандальный Сашок, мрачный Елистратов, перепуганная Яна, зануда Таня и позорно счастливая Колышкина - её папаша оказался умнее всех и успел вывезти семью прошлым вечером, едва завыла сирена. Правильную идею, конечно же подала зубрилка Таня - она смотрела старый-престарый фильм про чуму и видела, как болезнь выжигают огнем. У Кости дома лежали факелы, привезенные из прошлогоднего лагеря. Яна пообещала достать бензина из отцовского гаража. Елистратов посулил дедовский дробовик. А Сашок обозвал всех дебилами и отключился. Где искать чуму, не представлял никто. Договорились завтра в девять утра встретиться у подъезда и прочесать весь город. Вдруг повезет?
Зевнув во весь рот, Ромка выключил компьютер. За окнами гулял бешеный феодосийский ветер, дребезжала на крышах жесть, скрежетали деревья. Где-то внизу заунывно рыдала женщина, ей вторили безутешные псы.
Ромка виновато посмотрел на Лешку:
- Слушай, давай сегодня спать вместе, в одной кровати.
Лешка выпучил глаза:
- Как педики что ли?
- Придурок Дорош! Как братья, - Ромка покосился на зловещую темень. - Мне знаешь как страшно было здесь одному? Музыку включал громко, телевизор гонял, пистолет держал под рукой и все равно до утра дрожал.
- Ладно! Только чур не пинаться.
Сонный Ромка поставил будильник на восемь. Свет по молчаливой договоренности решили не выключать. Мальчики завернулись каждый в свое одеяло, прижались друг к другу тощими спинами и моментально уснули.
Глава 11. Дружба.
Мама с папой говорили по скайпу до поздней ночи. Сперва они ругались, потом мама плакала, потом смеялась сквозь слезы и вспоминала что-то далекое, из тех времен, когда оба были студентами. Мамин голос стал теплым, щеки порозовели, она словно бы помолодела за время долгой беседы. Они с отцом разошлись десять лет назад, почти не виделись, говорили друг с другом редко, неохотно, порой враждебно. Тане нравился веселый и добрый папа, она любила его проделки, заразительный смех, мальчишество - и на дерево мог залезть и блинчик по воде запустить и на американских горках с дочерью прокатиться. Но к любви примешивалась толика снисходительной жалости - даже наивная, слабенькая мама казалась взрослей и серьёзнее. И с деньгами папа обращался неаккуратно - мог задержать на месяц или прислать меньше обещанного. Мама в такие дни раздражалась, переживала, а иногда и повышала на дочку голос. Таня видела все.
Но сегодня ночью папа звонил из Москвы - оставив все свои дела, он купил билет на первый рейс из Берлина. И к полудню, если самолет не отменят, обещался быть в Симферополе. Таня не помнила маму такой счастливой, никогда в жизни.
- Пир во время чумы, - улыбнулась мама и выключила компьютер. - В годину бедствий, как говорят классики, звезды светят особенно ярко. Я всегда любила твоего папу, и он тоже любил меня. Но мы были молодыми упрямыми идиотами, не думали ни друг о друге, ни о тебе.
- Что-нибудь переменится оттого, что вы стали старше? - не удержалась Таня.
- Фи! Хамить надо изящнее, - сделала гримаску мама. - Посмотрим. Если я знаю твоего отца, а я его знаю, он прорвется через оцепление. И вытащит нас отсюда...