– Жаль лишь, что в темноте я промахнулся. Но откуда взялся тот, который разбил вам голову, инспектор?
– Из соседней комнаты. Я услышал, как скрипнула дверь, и тут же получил по голове палкой или резиновой дубинкой.
Они уже стояли перед дверью Мод. Элдер постучал.
– Войдите!
Мод встретила их с совершенно спокойным лицом, и теперь уже это не было игрой. Страх, тревога исчезли, она готова была встретить свою судьбу.
– Полагаю, мисс Боркман, – сказал Элдер, – что разумнее всего будет, если вы, ничего не опуская, расскажете нам обо всем, что случилось здесь сегодня ночью… обо всем, разумеется, что имеет отношение к нашему следствию, – добавил он быстро.
– Пожалуйста…
Она рассказала о назначенной в письме на полночь встрече, о неожиданном появлении ее необычного гостя, и постаралась как можно точнее передать весь их разговор.
Элдер задумался.
– Во время нашего последнего разговора вы сказали, что понятия не имеете ни о каких «заметках».
– Я сказала неправду. Я украла заметки профессора Декера о Бананоксиде. Один мерзавец шантажировал меня, и мне не оставалось ничего другого. Я хотела отдать ему эти заметки, но, к сожалению, их у меня больше нет. Это все, что я могу сказать.
– В этом случае нам придется арестовать вас, мисс Боркман, – со вздохом сказал Элдер.
– Вполне естественно, – спокойно ответила Мод.
– А теперь вернемся к вашему незваному гостю. Вы уверены, что точно передали его слова?
– Я отлично запомнила их.
– Первые слова были «Не зажигайте огня»?
– Не совсем. Он сказал категорично: «Не зажигать!»
– А в конце он сказал: «Я подумаю… теперь сидите тихо»?
– Не совсем так. «Надо подумать… теперь сидите тихо…»
– Спасибо. Это даст нам возможность легко схватить одного из сообщников. Спокойной ночи, мисс Боркман. Верьте мне, если только это окажется возможным, я постараюсь вытащить вас из беды, не причинив никому вреда. Попрошу вас оставаться в своей комнате. Перед дверью мы поставим часового.
В коридоре капитан нервно спросил у Элдера:
– Почему вы сказали, что мы легко схватим сообщника?
– Среди работающих в отеле туземцев будет не так уж трудно найти того, кто сегодня ночью пробрался к девушке.
– Откуда вы взяли, что это именно туземец? – спросил Маркхейт.
– Для них характерно, что из всех форм глаголов они чаще всего используют неопределенную, ведь трудно спрягать глаголы на чужом языке. Мы говорим: «не зажигайте, я подумаю…» Туземец скажет: «не зажигать… надо подумать».
– Думаю, что вы снова попали в самую точку, – пробормотал капитан.
Глава 39
Уже светало, когда они вернулись в канцелярию. Седлинц и еще пара полицейских пили чай. Всех будто немного морозило и при тридцати пяти градусах жары. Карандаш выдавил бороздку на размякшей от сырости бумаге блокнота.
– Где управляющий? – спросил Элдер.
Один из полицейских сходил за Вольфгангом. Волосы управляющего были растрепаны, глаза впали, холодные, как лед, руки дрожали.
– Ужасно, ужасно… – хриплым голосом непрерывно повторял он.
– Чего вы хнычете?! – перебил его инспектор. – Для вас эта чертова история только лишний доход. Отель полон три недели – в самый мертвый сезон.
– Но, простите, а скандал?!
– Это только лишняя реклама. На будущий год отель будет битком набит.
– На будущий год срок моего десятилетнего контракта истекает, и отель перейдет государству. Что мне толку от рекламы?
– Вот как? Значит, вы только арендатор?
– Да.
– Вы один? Вольфганг замялся.
– Нет… Я создал здесь курорт и купил у малайского раджи Малой Лагонды концессию на десять лет, но так, что половина паев принадлежит ему. Голландские власти утвердили это соглашение, «Нидерландише Банк» тоже.
– Как получилось, что в вашем отеле любой может так запросто орудовать с распределительным щитом? С сегодняшнего дня мы поставим у него часового.
– Щит находится рядом с машинным отделением, где бывают только кочегары и механик. До сих пор не было никаких поводов для принятия особых мер предосторожностей.
– Мы допросим всех, кто работает в машинном отделении. Кроме того, пришлите в канцелярию всех туземцев, которые сейчас находятся в отеле.
Вольфганг вышел.
– Вот отпечатки пальцев, – сказал Седлинц.
– Спасибо. Возьмите, – сказал Элдер, протягивая завернутое в папиросную бумагу зеркальце. – Здесь тоже есть отпечатки. Сравните их с теми, что у вас.
Седлинц поспешил взяться за дело.
– Откуда у вас это зеркало? – спросил капитан.
– Оно побывало в руках у преступника.
– Если эти отпечатки и отпечатки на рубильнике совпадут, вы арестуете его?
– Нет. Слишком мало улик.
– Разве то, что он в критический момент выключил свет, не достаточная улика?
– Достачная, чтобы обвинить его в соучастии, а я хочу доказать и то, что он – убийца, шантажист, бандит!
– Как насчет его алиби?
– Безупречно. Найдется немало свидетелей, готовых чистосердечно и под присягой показать, что они были вместе с ним…
– И все-таки…
– И все-таки он – убийца.
В комнату вошли рабочие из машинного отделения, лифтер-негр, мулат-бармен, шофер-тамил, два туземца-поваренка, малаец-торговец сувенирами и, наконец, прачка-полукровка.
– Фергюсон! Уведите туземцев в соседнюю комнату, отберите тех, у кого несомненное алиби, а остальных будете присылать сюда по одному.
…Туземцы большими, испуганными, круглыми глазами смотрели на полицейских и с взволнованным шепотом последовали за Фергюсоном.
– Прошу вас, – обратился Элдер к кочегару в замасленной спецовке. – Примерно полтора часа назад с центрального щита был выключен свет. Что вам известно об этом?
– Я сразу же побежал туда, – ответил рабочий, – и постарался как можно быстрее привести все в порядок. Когда я прибежал к щиту, там уже возился с фонариком кто-то из полицейских.
Это был Седлинц, снимавший отпечатки пальцев.
– Больше вы ничего не видели?
– Нет.
– Я видел какого-то странного типа, – заговорил другой кочегар. – Вез как раз тележку с коксом, от поворота виден щит, и я заметил человека, убегающего от него. Я было кинулся за ним, но он исчез за следующим поворотом, а мне надо было спешить с коксом… Очень странный был тип…
– Что же в нем было странного?…
– Ну… я хорошо разглядел – это был морской офицер…
– Что?!
– Я глазам своим не поверил; морской офицер ночью в подвалах гостиницы…
– Да, довольно странно… Спасибо, вы можете быть свободны.
Рабочие ушли.
Теперь пришел черед допросить туземцев. Алиби не было только у двоих: прачки и торговца сувенирами, заодно продававшего и открытки.
– Как тебя зовут? – спросил Элдер у прачки.
– Джильда… я из Джайпура… из Инди-и-и…
– Прачка?
– Да-а… Там в подвале. Теперь, когда в доме больной сагиб… нам не разрешают… подниматься сюда-а-а…
– Где ты живешь?
– В прачечной… Раньше жила наверху-у, в маленькой комнатке… но когда в доме больной саги-иб…
– Это я знаю. Этой ночью ты не заметила ничего особенного?
– Луна… была вся в крови… Я такой…
– Как это ты увидела луну в подвале? А?! Джильда испуганно вздрогнула.
– Я… во… во сне…
– Не лги, не то я велю обрить тебя наголо…
В комнату вошел управляющий вместе с Мартином. Девушка умоляюще посмотрела на слугу.
– Если мне обреют волосы, я-я…
– Тихо! Одним словом, ты выходила из подвалов – почему и куда? Говори, иначе… – он схватил Джильду, собиравшуюся в страхе повалиться на колени, за плечо.
– Я встречалась с Ма… с Мартином… он такой сильный, и я его так люблю-ю…