Под корягу забираюсь, и лежу, лежу. Сил набираюсь.
Ё р ш. Ты как профессор, ейный бог. Да тебе трактаты надо ваять. Опыт бесценный распространять. В журнал "Водное хозяйство" статьи обдуманные. Наука же!
К а р а с ь. Вот что. Пойдем-ка, сахарный мой, в беседку. Рекой подышим. Салатом из листьев кувшинок с прожаренными личинками мормыша и отварными ножками водомерки закусим.
Потом перемена. Горячей похлебки из свежих одуванчиков отведаем с луговыми тараканами и листьями молодой крапивы.
Супчик жиденький да питательный, будешь тоненький и прохладненький.
Марфушка, хоть и беспутная совсем девица, но готовит, на удивление, даже хорошо. Отменно готовит, зараза.
А на десерт... Подумаем.
Я вот еще, знаешь, люблю самовар чтоб поставили, чаю нашего фирменного заварили: чага, сосновая кора и молодые побеги ели. Можно для сытости комара добавить. Тебе понравится, уж поверь. Так, между делом. (щелкает себя по горлу.) Между рюмахами.
Ё р ш. (в зал.) Евреи, не жалейте заварки.
К а р а с ь. Вставай. Пошли.
К а р т и н а в т о р а я
Беседка в саду на берегу реки.
На стене рында. Под потолком китайские фонарики и разноцветные гирлянды.
Вечереет. Шум воды, пенье птиц, жужжание мух, стрекот кузнечиков.
Карась похож на Плюшкина: на нем много рубашек, кофт, телогреек, свитеров, халатов — из под пятницы суббота. Сверху всего майка.
Засаленный шейный платок.
На голове теплый ночной колпак с кистью. На ногах валенки с калошами.
Круглые желтые очки.
Запущенная косматая борода, как у Карабаса-Барабаса. На пальцах кольца и перстни.
На столе перед ним счеты.
Время от времени, Карась достает из пухлой папки и просматривает деловые бухгалтерские бумаги, счета, векселя, щелкает костяшками. Кряхтит и посвистывает.
Ёрш обликом напоминает Дуремара: трехдневная сизая щетина; обвислые ниже подбородка тощие татаро-монгольские усы; длинный прорезиненный плащ с капюшоном; "болотные" сапоги; островерхний колпак, из под которого выбиваются седые пакли нестриженых волос; за пояс заткнут сачок.
Под ногами большая банка с болотной жижей, в ней плавают пиявки.
Беседка достаточно проста, но видны остатки "былой роскоши" и нынешнего упадка. Стены в проросших вьюнках, по ним ползают тараканы, иногда пробегает мышь или сколопендра.
Вонь старого заброшенного, плесневелого с плесенью, деревенского дома.
Всюду пыль.
Всюду неухоженность и неприбранность.
На столе тусклый самовар; кособокие бутыли с напитками; немытая много лет салатница; супница вся в подтеках желтого жира; захватанные немытые рюмки; чашки с отбитыми краями; засахарившееся варенье; черствые позапозавчерашние надломанные пироги.
К а р а с ь. (изловчившись ловит муху, съедает.) Какой наливочки желаете, милсударь?
Ё р ш. (вытягивая под столом ноги.) Ты наливай-наливай, да про себя давай. Я ж ничего не знаю. Женат? Так супругу не наблюдаю. Дети? Не слышу.
К а р а с ь. (разливает настойку, некоторое время молчит.). Я ведь по молодости тоже к Устью тяготел... Всё мечтал, мечтал, Манилов: буду маневрировать, маневрировать, да и в Устье. А уж там... на вуалехвостке женюсь, глядишь и до начальника департамента дослужусь"...
Мечты-мечты... (напевает на песню Ю.Антонова.) "Мечта сбывается и не сбывается"*.
поют вместе
"Любовь приходит к нам порой не та-а-а-м"
Как оно и бывает, не сбылись мечты. Потом, видишь как — надо было поместьем заниматься в силу печальных обстоятельств. Хозяйство расстроенное, в упадке, усилия нужно было прикладывать, сам знаешь — под лежачий камень...
Ё р ш. Да-да. Хозяйство вести, не мудями трясти. За хозяйство!
К а р а с ь. Давай. А что? за хозяйство.
выпивают