Оглядевшись, Райерсон понял, куда его так целеустремленно гонит русский – они явно направлялись в сторону кладбища, виднеющегося меж покрытыми снегом березами.
Перед самой оградой русский остановился и присел на высокой заструге, указав Райерсону жестом встать перед ним.
– Пора поговорить, морячок.
– Я флуфаю.
– Ты ведь не простой морячок, правильно? Обожди. Слышь, как там тебя, Марк, я тебя не буду спрашивать, как быка – хочешь жить или нет. Я понимаю, что ты не бык, что ты серьезный парень. Жизнь я тебе не предлагаю, ты получаешь жизнь бесплатно. Я предлагаю тебе сделку. Дил. Ты понимаешь, что я говорю?
– Да. Ты хочеф, перфый: не убифать ми, фторой: фделать фделку. Ефли я не хочу, я… – Райерсон изобразил всемирно понятный жест римских цезарей.
– Точно, Марк.
– Ефли хочу?
– Если ты захочешь, то станешь богатым. Rich.
Ты будешь rich. He средне богатым, понял, Марк? No middle, Марк. High. Ферш… тьфу, сука. Андер-стент?
– Да. Но как? Какое время?
– Сейчас.
– Фейфаф?! – изумился Райерсон.
– Фифаф, – передразнил его русский, запустив свободную руку куда-то глубоко под одежду. – Где-то были у меня тут штучки… Где-то были… такие штучки, от которых ты, Марк, паром щас обоссышься… Ага.
Не спуская с майора ствола, русский вытащил тряпицу и принялся разворачивать ее на колене:
– Вот, смотри.
Приглядевшись, Райерсон обомлел: в грязной тряпке громоздилась кучка длинных зеленых шпал, заостренных с одного конца. При изменении угла зрения шпалы поочередно вспыхивали глубоким травяным, и им не мешал даже красный тон рассвета, благородная зелень легко перешибала его.
– Ты знаешь, что это. Да, Марк?
Райерсон судорожно кивнул, чувствуя, как его неприятности перестают быть катастрофой и становятся тем, чем они, собственно, и являются – просто трудностями. Тяжелыми, очень тяжелыми, но преодолимыми. Любую трудность можно преодолеть, если знаешь, зачем тебе это. Если есть смысл. В этих зеленых палочках сконцентрирован новый смысл, которому вполне по плечу заменить прошлый… Да. Вот это другое дело… Пусть Контора меня кинула (теперь язык Райерсона легко повернулся, признавая текущие факты), пусть я стою перед невесть откуда взявшимся врагом, который пять минут назад отхватил мне палец, но… Это не плохо. Черт возьми, это совсем не плохо! Это, похоже, как раз то, что называют «бинго»…
Теперь Райерсон понимал парней, срочно засобиравшихся в отставку после некоторых командировок.
– Вот, смотри, – повторил русский, выбрав из кучки одну палочку изумруда и подбрасывая ее на ладони. – Это Джон Смит. Марк ушел, Смит пришел. Согласен, что хватит? Лови.
Райерсон извернулся и поймал здоровой рукой блеснувший кусочек. «Хватит…» Такого хватит не только на Джона Смита, но и на его достаточно безбедную жизнь до самой смерти: изумруды куда дороже алмазов, а тут счет, похоже, даже не на десятки каратов. Однако русский продолжил беспечно ковыряться в тряпице.
– Вот еще. Это дом для мистера Смита. Давай лови, что ты? Хватит на дом для Джонни?
– Да, – снова подтвердил Райерсон, одной половиной ликуя и задыхаясь, а второй понимая, что русский выстраивает ему инерцию.
– Это Смиту на тачку и… ну, на бензин. Мне кажется, хватит, хоть цены и подымутся. – Русский бросил третий камень, крупнее обоих предыдущих, и скрутил тряпицу обратно, зажав в кулаке еще пару шпал.
– Да, – снова вставил Райерсон, не дожидаясь вопроса.
Да. Классическая вербовка. Идеальное сочетание силовой и интересующей частей. Несмотря на все, Райерсон не мог отвести взгляда от увечной руки русского, где сейчас было зажато не меньше трети от уже полученного.
– Ну, что, Марк, ты рад сделке? Айм фейр плей? Ты уже рич?
– Да, – выдохнул Райерсон, не замечая боли в разбитых губах и деснах. Теперь он был весьма состоятельным человеком. А если русский отдаст ему еще и те два…
– Что косишься? Еще хочешь?
Райерсон прекрасно понимал, что русский оставил эту парочку для него – другого применения камням в данной ситуации просто не было; что он приготовил их еще для какого-то вербовочного трюка или примитивно пообещает отдать их после завершения сделки. Райерсон все понимал – но отвести взгляд от кулака не мог. Ему даже хотелось крикнуть – мол, чего ты тянешь? Я сказал «да» уже не помню, сколько раз! Я и так уже готов собственноручно перестрелять хоть всю базу, ты что, не понимаешь?! Не надо никаких игр, только отдай их мне!