Умудряясь с уверенным видом выкрикивать что-то, как ей казалось, успокаивающее, Аня пробралась к дверям кабинета и скользнула в его тихую прохладу, упираясь в дверь спиной, но кто-то все равно проталкивался в щель, корчась и шипя от натуги. Когда дверь захлопнулась, срезав остроту шума, Аня с облегчением обнаружила, что втиснуться вслед за ней смог только начальник военной полиции, как-то прорвавшийся сквозь галдящую за дверями толпу.
Шлепнувшись в кресло, тучный ирландец сразу потянулся за салфеткой и принялся обтирать жалобную гримасу. Аня попыталась вдолбить ему необходимость собрать весь личный состав в кучу, но Ширc почти не слушал ее – ему наконец-то стало поспокойней, ведь нашелся начальник постарше, которому можно вывалить все свои горести.
– …смотрите, Ширс, люди сейчас напуганы. Им надо дать понять, что контроль не потерян, что надо держаться вместе и не паниковать.
– И как вы этого добьетесь, хотел бы я знать? Да тут все словно с цепи сорвались! Пока вы ездили, вы знаете, что тут устроили охранники Pipeline Watch? Пытались влезть в вертолет, пришедший за этими фрогами из Framatom! – причитал Шире, словно не ничего слыша.
– И что? – повелась на ненужное Аня, сломленная слезливым напором.
– Как «что»! Фрогз, ублюдки, начали стрелять – представляете?!
– По людям? – машинально удивилась Аня, прислушиваясь к удаляющемуся от ее дверей галдежу: видимо, людской кисель нашел себе новую точку кристаллизации.
– Слава Богу, нет, поверх голов. Но сам факт – вы можете себе это представить? Кто они такие, в конце концов, эти фроги, чтоб стрелять в американских граждан?!
– А чем занимались вы с вашими эмпи? И где Райерсон, почему он не обеспечивает порядок?
– Мои парни едва обеспечивают бары и административное здание! В смысле, этажи! А эти разъевшиеся морды, наши хваленые марине, только и знают, что сидят в своей fucking караулке и твердят, что все вопросы к их Грину, a fucking Грин уехал с вами! И fucking Райерсон где-то шляется, совсем забил на службу, черт бы его побра…
– Отлишно. Поподробнее в этом меште, миштер Ширс, – холодно процедил Райерсон, без стука входя в кабинет Ани и останавливаясь рядом с креслом начальника МР, начавшего растерянно подыматься.
Аня заметила, до чего же толстяк боится мрачного аэнбэшника.
– Райерсон, что с вами? – охнула Аня, заметив состояние его физиономии… Господи, кто ж его так? Ни одного переднего зуба… И руку где-то повредить успел…
– Я… – открыл было трясущийся рот МР, но Райерсон каким-то хитрым движением ткнул его в район пухлой талии, и толстяк мокрой тряпкой стек обратно в кресло, задыхаясь и выпучив глаза.
– Так, Райерсон! Давайте обойдемся без насилия, О’кей?
– Не обойдемша, миш Соассеп. Угроза yellow, если не orange. Пусть шкажет шпашибо, что я не швернул ему шею. «Обешпечивают», смотри-ка… Шидят в баре и корчат из шебя Джонов Уэйнов! В каналижашию, Ширш, вы поняли? Все до капли! Ижвините, мишш, минутку… Так, Ширс, вас ожнакомливали с инштрукшией по порядку дейштвий в угрожаемом шоштоянии?
– Да, сэр, я все помню. Вы босс.
– Ш этого момента вы – старший группы на шолдатском баре. Идите и принимайте команду у Мартинеша. Прибыв, берете лишт бумаги, маркер и пишете: «Употребление шпиртного на базе запрещено. Попытки проникнуть в бар будут прешечены с помощью оружия. Ошнование: прикаж Управляющего». Уничтожаете шпиртное и перебираетешь в офицершкий. Там то же шамое. На ишполнение чаш. Жапомнили?
– Да, сэр. Но я считаю…
– Шчитаю я, вы ишполняете. Вы поняли? Ширс, не шлышу.
– Да, сэр.
– Далее. Положите на штол ключи от вашей оружейки. Так. Вы, чашом, не додумалиш выдать швоим парням «Хеклеры»[93]?
– Я хотел, но…
– Хоть на это ума хватило. Все. Мартинеша сюда, а шами – ишполнять обяфанности. Чего ждете, Ширс?
Оставшись вдвоем с решительно настроенным Райерсоном, Аня быстро пришла в норму и легко достигла нужных ей договоренностей о дальнейших действиях с персоналом.
Райерсон был, по своему обыкновению, сух и деловит, но на удивление конструктивен, не смотрел на Аню как на домохозяйку, случайно угодившую в начальственное кресло. Его будто подменили – никаких особистских подковырок, никакого высокомерия, всегда отчетливо угадывающегося за безупречной вежливостью, принятой у работников спецслужб в общении с простыми смертными.
То, что предлагал Райерсон, не слишком-то лезло в привычные рамки представлений Ани об отношениях у американцев, где каждый рассматривает каждого как расходник, который нужно суметь использовать для собственного карьерного роста. Оказалось, что в глубине души американцы все-таки такие же люди, способные думать о других, защищать других от опасности.