– Есть.
Заместитель отправил штабу группировки заранее согласованное сообщение о том, что группа мирных граждан из стран демократии, выполняя гуманитарную миссию, подверглась нападению террористов. GPS-отметки локализации бандитов прилагаются. Все, как положено, военным тоже надо отчитываться, что не зря стреляли – выручали гражданских, угодивших в переделку. Вот запись, если кто не верит.
Выгодно всем – руководство частников нехило экономит на расходниках, командир батареи демонстрирует высокую боеготовность – пятнадцать минут от поступления приказа, а батарея уже отстрелялась! Да как отстрелялась – вполне тянет на боевые награды: шутка ли, едва успели спасти беспечно залезших в самое гнездо терроризма гуманитарщиков от неминуемой гибели. Ну, и немножко денег – командиру группировки, дежурному офицеру, командиру батареи…
Зашуганной, одетой в броники (здесь опасно, очень опасно!) прессе покажут загодя привезенные остовы сгоревших «хаммеров» – вот и пресса довольна, рядом с несколькими подходящими трупами бросят пяток «калашниковых» – уничтоженные террористы; и журналюги слупят со своих студий немалое лавэ «за риск в зоне боевых действий», и не станут лезть на соседнее поле, заваленное сотнями разорванных тел – дураков нет, кто ж их тогда позовет на следующее мероприятие. Все правильно, дуракам – война, умным – мать родна.
Командир отвел страхующие толпу сокращенные взводы, не выпуская из поля зрения цифру концентрации целей.
– Все, давай минутную.
– Есть, сэр.
– Иванов, метео.
– Без изменений. Подлетное две с половиной.
– Хрен с ним, все равно больше восьмидесяти процентов не станет… Одна установка, отметки один, два, пять.
– Одна; последовательность один, два, пять. – четко продублировал заместитель, внося целеуказание.
– Залп.
– Есть залп.
В Знаменке, на огневых позициях MLRS, грохот пусков – длинные трехсоткилограммовые дуры покидают контейнеры, с воем рассекая огненными надрезами темно-серое небо. На подлете кассеты отстреливают боевые элементы, и сгрудившаяся на пустынном полуострове толпа обезумевших людей получает на головы дождь осколочно-кумулятивных зарядов. Медленно кружась в беззвучной пустоте, спутник фиксирует едва заметные вспышки, коротко полыхнувшие сквозь плотную облачность над Уралом. В командном трейлере перед нервно пыхтящим сигарой Командиром на дрожащие отметки целей накладываются пересекающиеся круги накрытия – поражение шестьдесят семь с долями процентов. Неплохо.
– Пак, коррекция.
– Готова.
– Иванов, скидывай.
– Есть.
– Подтвердили?
– Да.
– Залп.
– Есть залп.
Две с половиной минуты оставшиеся после первого накрытия подранки еще корчатся на снегу, но в небе вспыхивают пиропатроны следующих кассет. Еще семь тысяч шестьсот боевых элементов. Все. Рассеявшийся дым уносит ветерком, словно раздвигается занавес, открывая поле, покрытое неподвижными кучками чего-то дымящегося. Спутник докладывает: сто тридцать три процента вероятности поражения.
Себестоимость зачистки невероятна, это уже почти советские нормативы. Да, Командир неплохо отрабатывает свою зарплату – развертывание, разведка и планирование заняли двое суток, непосредственно исполнение – пять часов. Еще три часа на свертывание, фиксацию результата и подготовку съемочной инсталляции. И все! Ни потерь, ни заметных затрат – так, по мелочи, транспортные да аренда транспондеров на спутнике, немного боевых; столько же на взятку военным. Даже беспилотники не подымали, во как. А сумма контракта – не сто долларов и даже не сто тысяч.
К обеду все завершено, и команда инсталляторов возвращается на временную базу отряда в зоне химзавода, докладывая Командиру: готово, можно запускать журналюг. Командир отзванивается в Екатеринбург – давайте, мол, и, скоротав часик в менеджерском баре, лично выезжает встречать первый вертолет с журналистами. С «хамвика» сдернут Browning, на дверях накатаны самоклейки-эмблемы гуманитарного корпуса «Демократия народам Северной Азии», Командир с Ивановым сменили амуницию на ярко-голубые гуманитарные куртки. По ходу пьесы Иванов раскрутился на фитиль за бардак:
– Блядь, где еще эти сраные бушлаты, а, за-мес-ти-тель? Числится десять. Вот два. Где остальные? Мне сдавать через неделю все это дерьмо, с этими пидорными пшеками!
– Командир, какие проблемы-то… Ну давайте, я их на себя запишу. Все равно мне группу принимать.
– Пропили, уроды синие… – тут же подобрев, ворчит Командир, заходя в нужную директорию на планшете. – Ну, че смотришь? Доставай, перекинем.
Иванов не спорит – старый черт как воду смотрел. Именно пропили, когда хитрые взводные заставили его проставляться. Ему, перешедшему в элитный Иринис из забубенного Динкорпа, тогда казалось пустяком – чего там, ну пропьем пяток бушлатов, большое дело. Сейчас, зайдя в хозяйственную директорию, он уже так не думал – эти восемь сраных курток затягивали почти на весь октябрьский бонус.