Но постепенно, методом проб и ошибок, решилась и эта проблема. В игровом мире появились лазареты и трактиры, бани и портомойни, отныне на аудиенцию к самодержцам пускали только в чистом, к тому же дизайнеры немного подправили настройки игровой экономики – и мартышки перешли на полное самообслуживание. Ирония ситуации была в том, что теперь рыцарями и королями были боты, а мартышки даже в игре угодили на должности попроще, но игровой баланс умело поддерживал в них ощущение, что еще чуть-чуть – и выйду наконец в кавалеры… Так система обрела вполне законченный вид, готовый к масштабированию на более значимые области. Теперь ею управляли всего два оператора в смену. Снизился расход материала, средний срок службы образца достигал нескольких лет, а не месяцев, как в самом начале; к тому же степень вовлеченности оказалась столь значительна, что образцы сохраняли работоспособность вплоть до стадии некроза мягких тканей, вызванного совокупным воздействием низких температур и повышенной дозовой нагрузки.
За обеспечение прикрытия этого этапа Райерсон досрочно получил майора, а будучи в отпуске, удостоился приглашения на party к самому куратору проекта. Его заметили, на party он стоял с бокалом рядом с такими людьми, что даже немного кружилась голова. Его наконец вслух назвали своим – а это дорогого стоит. Теперь при нем обсуждались довольно важные вещи – такие, как, например, грядущие кадровые перестановки, отпускались шуточки, характерные только в своем кругу; ему даже намекнули, что проект, в обеспечении которого он так успешно себя проявил, рассматривается как вариант глобальной модели новых отношений между работником и работодателем.
Оставить все это в угрожаемой ситуации означало подставить Службу по полной. Кое-кто считал, что – а, фигня, но здорово переоценил подобное легкомыслие в Нюрнберге[86]. Все меняется, и если сейчас у Правильной Стороны нет врага, способного при случае устроить Нюрнберг, то подставиться на роль нового лейтенанта Келли[87] можно легко, внутренняя политика абсолютно так же кровожадна, как и внешняя.
Райерсон хорошо понимал – разницы между неприятностями от внутренних и внешних разборок нет никакой. И в том, и в другом случае на карте место у ноги Власти – для тех самых Больших Парней, что вознесли и обласкали Марка Райерсона.
Для самого же Райерсона вопрос скорее стоит о жизни и смерти. Если не выполнить инструкций, по старинке сохранявшихся в бумажном конверте, которому, казалось, так и не суждено покинуть дальний угол сейфа, то Службе это здорово не понравится. И если Служба даже оставит его в живых, то уж точно брезгливо выплюнет, причем в не самый удачный момент, переживаемый миром, как выбрасывают из теплого дома на мороз непонятливую кошку. Тогда все – прощай, абсолютная безопасность, и здравствуйте, вопросы выживания в роли обычной мыши. Нет. Быть мышью? Ни за что. Вернее, Ни За Что. Да, вот так.
Через несколько секунд ворота приотворились, и «юкон» въехал в скудно освещенный зал, подпрыгивая на множестве рельсовых путей, рассекающих металлический пол.
Охранник в будке перед лестницей к операторской при виде начальства неторопливо вытянулся. Приблизившись, Райерсон естественным, даже ленивым движением вытащил из-за пояса пистолет, превращенный глушителем в какой-то длинный неуклюжий прибор, и выстрелил охраннику в переносицу прямо на ходу, не ломая ритма движения. Больше постов охраны здесь не было.
Поднявшись в операторскую, Райерсон умело заткнул бросившихся к нему с тревожными вопросами умников и приказал быстро собираться.
– Дитрих, Эрон, простите – некогда. Все объяснения позже, а пока просто делайте, что сказано, о’кей? Мартышки как, вырублены?
– А как работать, если нет сети? – с испуганной яростью запричитал Эрон. – Откуда мне знать, что именно должны тащить мартышки? Вот когда будет связь с Хенфордом[88]…
– Успокойся, Эрон, с тебя никто сейчас не требует работу, просто ответь на вопрос.
– Конечно, вырублены. Лежат и серут в штаны, что ж им еще делать… – подуспокоился вечно нервный оператор. – Мистер Райерсон, емкости UPSoв[89] имеется край на сутки! Когда…
86
Нюрнберг – город в Германии, где правительствами победивших во Второй мировой войне стран (СССР и примкнувшие к нему Великобритания и США) был проведен трибунал над военно-политическим руководством побежденной с траны. Побежденные были вздернуты. С тех пор в обороте акт ивно используются термины типа «военный преступник», а проигрывать войны стало опасно – политическое руководство проигравшей стороны может вдруг оказаться виновным во всех грехах человечества.
87
Лейтенант Келли – офицер американской армии, во время Вьетнамской войны назначенный по политическим соображениям дежурным козлом отпущения. Его подразделение, похоже, хапнуло горюшка, в результате у народа посносило крыши, и взвод выкосил вьетнамскую деревеньку Сонгми в составе, кажется, 140 человек. Что там было на самом деле, никто разбираться не стал, но так как есть взвод, его командир и 140 трупов, провели шоу «В зале суда». Естественно, солдатики радостно сдали своего командира, когда запахло ответкой, «это все он приказал» – и ныне бренд «лейтенан Келли» считается символом Военного Преступника.
88
Хенфорд – название городка, возле которого расположен американский аналог упоминаемого в тексте предприятия («химзавод»).
89
UPS – расхожий термин, означающий источник бесперебойного питания, временно защищающий критически важных потребителей от перебоев под ачи электрической мощности.