Мне хотелось верить, что я настолько хороша. Но чем дольше я его слушала, тем больше начинала верить, что, возможно, я намного глупее, чем думала.
Я как минимум недооценивала его ум. За этим следовала мысль, что, может быть, я недооценивала ещё и его силу. Особенно, потому что он был тощим. Было множество мастеров боевых искусств, которые казались тощими, но были такими же смертоносными, как их более крупные коллеги.
— Ты закончил пытаться меня прочесть? Потому что ничего из этого не поможет тебе отсюда выбраться.
— Но я прав, так ведь? — спросил он, улыбаясь. Что было, ну, совсем неприемлемо. И, может быть, о многом говорило.
Его больше беспокоили факты, чем свобода.
— В смысле, если ты держишь здесь ара, это только вопрос времени, прежде чем я услышу его, и это подтвердит мои подозрения. Мы сейчас должны быть близки к закату, верно? — спросил он, раскрывая фольгу и откусывая здоровый кусок, при этом даже не глядя на меня. — Скоро он начнёт свои вечерние песни.
Боже, он был хорош.
Откуда человек, у которого нет попугая, знал такие вещи?
У него был опасный ум.
И зная число его жертв, главным словом было «опасный».
Я понятия не имела, как он убивает. В интернете был почерк всех его убийств, но не было никаких деталей об этом. Он предпочитал пистолет? Ножи? Голые руки?
На его руках было несколько свежих царапин и синяков.
— Пытаешься представить, использую ли я их на твоём горле, если представится шанс? — спросил он, заставляя меня поднять взгляд к его лицу, наблюдая, пока он поднимал еду для очередного укуса. — Чтобы сэкономить твоё время, я не бью женщин. Но чтобы спасти собственный зад, я придушил бы тебя, чтобы выбраться. Никакого постоянного ущерба. Мне бы даже не понадобилось оставлять синяки на этой красивой шее, куколка.
Воу.
Ладно.
От этого не появилось абсолютно никакого странного трепета между моих бёдер.
Потому что это было бы сумасшествие. Бесспорно.
И, может, если это чувство и было, это потому, что у меня не было секса больше полутора лет, когда начался весь этот спектакль. Чёрт, возможно, сейчас я находилась к мужчине своего возраста ближе, чем за всё это время.
Просто гормоны.
Глупый животный инстинкт.
— Тебе стоит больше переживать за собственную шею, чем за мою, — ответила я, пока он доедал буррито и комкал фольгу.
— Полагаю, ты захочешь, чтобы я бросил это обратно, — сказал он, держа фольгу. — Знаешь, потому что, если сжимать это достаточно долго, получится довольно приличное оружие.
А я этого не знала.
Чёрт возьми.
— Конечно, — согласилась я. — Просто возьми и выкинь её.
— Что? Ты не хочешь войти и… забрать её у меня? — спросил он. Может, это должно было быть угрозой, но усмешка на его лице совсем опровергала это.
И этот шаг был, ну, глупым. Если я не потребую фольгу обратно, он сможет сделать то, что сказал; он сможет сделать оружие. Или сможет угрожать мне, что сделает оружие, что верным образом заставит меня войти и забрать у него фольгу, давая шанс попытаться на меня напасть.
Зачем признаваться в этом?
Я думала, что чем больше времени проведу с ним, тем больше получу ответов.
Это оказывалось полной ложью.
— В чём дело, Бог, я не такой, каким ты меня считала, а?
Это было мягко сказано.
— Меня особо не волнует, что ты за человек.
— Ах, но это ложь, — сказал он, довольный этой мыслью. — Ты просто разочарована, потому что не можешь меня раскусить. Вот что я тебе скажу, сладкая, я в щедром настроении. Спрашивай у меня что захочешь, — сказал он, протягивая руки. — Я весь твой.
Я хотела подойти к этому осторожно.
Таков был план.
Я хотела взять и удержать верх.
Я хотела его прощупать.
Но остановиться было невозможно.
Из меня вырвалось:
— Почему ты убил моего отца?
Глава 4
Люк
Значит, это была не какая-то нанятая для миссии девчонка.
Это была личная месть.
Это делало похищение совершенно непредсказуемым.
Я убил её отца?
Кто знал.
Такая возможность определённо была.
Факт заключался в том, что сплетни в интернете обо мне были, ну, немного раздуты. Занимался ли я несколькими делами? Конечно. Утверждали ли так называемые фанаты, что я занимаюсь тем, чего не делал? Да.