Это я могла.
Факт состоял в том, что мой отец оставил много денег. Это правда, в большинстве случаев нужно свидетельство о смерти, чтобы получить деньги умершего родителя. А когда нет тела, получить свидетельство можно только через семь лет.
Знаете, если делать всё по закону.
Если использовать банки.
Мой отец держал деньги не совсем законно. Чтобы избежать проблем с налоговым управлением, он просто откладывал деньги каждый раз, когда мы въезжали в штаты, оставляя достаточно для следующего отрезка путешествий.
Я на самом деле никогда не ходила с ним, когда он заезжал в центр хранения посреди ночи, так что до его пропажи понятия не имела, сколько денег он там держал.
Но эксперты по ядам с такими навыками и знаниями, как у него, встречались редко. А редкость, в любом аспекте жизни, хорошо вознаграждалась.
Так что, когда я отыскала ключ, нашла помещение я зашла внутрь, меня не особо удивили стопки денег, драгоценности и даже куча бриллиантов, которые я нашла.
Этого мне было достаточно, чтобы следующие пятнадцать лет сидеть на заднице ровно и ничего не делать.
Этого мне определённо было достаточно, чтобы построить современный дом, добавить немного мебели, построить тюрьму в подвале и, может быть, съездить в Техас и поискать ответы.
— Ты правда думаешь, что умно копаться в своём прошлом самой, с твоим новоприобретённым обморочным состоянием?
— Это не состояние! — вскрикнула я, качая головой. — Я просто… переволновалась, вот и всё.
— Думаешь, будет не так волнительно выяснить правду о твоей матери и Алехандро?
В этих его словах был смысл.
— Я… потрачусь на нашатырный спирт и буду носить его на шее, — с улыбкой сказала я.
Его глубокие глаза смотрели на меня долгую минуту, прочитать в них что-либо было невозможно, как практически и всегда.
— Просто попроси меня поехать, Эван.
Воу.
Не спрашивайте почему, но от этих слов, и может быть от глубины, с которой он их произнёс, у меня в животе появился странный трепет.
Попросить его поехать?
Среди всех сумасшедших, дурацких, но почему-то совершенно привлекательных идей.
Хотела ли я, чтобы он поехал? Отчасти, да.
Было ли это довольно сумасшедше? Да, чёрт возьми.
Но опять же, вся ситуация была сумасшедшей.
Так чему это могло навредить, верно?
— Поехали со мной, Люк.
Глава 8
Люк
Не спрашивайте, почему я попросил её попросить меня поехать с ней.
Я не был из таких парней.
Я не отправлялся в дорожные путешествия, чтобы разгадывать тайны.
Я не дружился с практически незнакомцами.
На самом деле, единственный раз, когда я куда-то путешествовал, я хотел найти своих жертв и привезти их обратно с собой. И это было только тогда, когда я не мог найти способ заманить их к себе, что было редко. Обычно я просто писал пост для извращенцев о каком-нибудь новом логове, где они могли насиловать малолетних мальчиков или девочек, и они просто прибегали. И ещё платили залог за вход.
Чёртовы ублюдки.
Они действительно получали то, что заслуживали.
Но да, я не совершал случайных поездок в случайные города в чёртовом Техасе, чтобы раскопать грязь двадцатичетырёхлетней давности.
И всё же, каким-то образом я делал именно это.
Что я могу сказать, мне чертовски нравилась Эван.
Она была другой.
В ней были равные части шёлка и стали.
В дополнение к этому, у меня просто было это странное ощущение, что ей нужен друг. Обычно я бы просто проигнорировал такое желание сковать себя связями, называя всё своими именами — глупость и безрассудство. В этой ситуации я просто не мог заставить себя так поступить.
Отчасти мне хотелось утверждать, что это просто история, несвязанные конца, просто моё практически навязчивое желание узнать правду, узнать, прав ли я. Но другая моя часть будто осознавала, что это нечто большее.
Хотя, чем бы большим это ни было, останется просто дружелюбным.
Больше никаких поцелуев.
Больше никаких фантазий о том, как она прикасается к себе, думая обо мне.
Больше никакой мастурбации и мыслей о том, как она умоляет о моём члене.
Чёрт.
Учитывая, что даже при мыслях об этом я был практически возбуждён, да, на эту часть плана понадобится настоящая сила воли.
— Так когда ты сможешь поехать? — спросила она после напряжённой тишины, во время которой я был погружён в свои мысли.