— Знаю, твой старик тебе всё испортил, — сказал Джи, когда я посмотрел на него скептическим взглядом. — Но в этом твоё спасение. Сиськи, задница и киска. Это всё, что тебе нужно в жизни — хорошенькая сучка и деньги, чтобы было что тратить. Так что, эм, да… не выходи из грёбаного здания.
Это были все наставления, которые я получил.
Через два дня я узнал, что это не было странно, когда наконец спустился вниз, услышав голоса людей из команды Джи. Половина его торговцев были моего возраста. Не удивительно, что он не считал меня ребёнком.
И в тот день я тоже перестал считать себя ребёнком.
А если я больше не был ребёнком, я сам нёс за себя ответственность. Это означало, что мне нужно привести голову в порядок, нужно узнать что-то об этом мире, в котором я внезапно оказался.
Так что я прочитал инструкцию и начал осваивать ноутбук. Я искал новости об убийстве моего отца. Искал фразу, которую не понимал, о друге отца, имя которого оказалось Билл.
Подозрения в попытках растления малолетнего.
Тогда я понял. Я читал статью за статьёй, сайт за сайтом об этой теме.
Насилие над ребёнком.
Растление.
Изнасилование.
Я понял, что хоть и испытывал всё это на себе, интеллектуально я не понимал этого.
Меня рвало сутки напролёт, как только пришло осознание. Как только я понял, насколько это действительно отвратно.
В тот декабрь, чуть раньше Рождества, Джи пришёл ко мне в комнату, молча бросив на стол стопку денег.
«Процент», который он мне обещал.
Моим «процентом» были пять тысяч.
Пять тысяч долларов.
Может, мне едва исполнилось пятнадцать, но я не был дураком. Это были чертовски большие деньги.
И так как я не был дураком, я знал, что лучше не делать того, что делали все остальные торговцы Джи — тратить всё сразу. Нет. Я отложил деньги. Я вырезал доски в полу под своей кроватью, сложил деньги в рюкзак и засунул все свои вещи под кровать, чтобы убедиться, что никакие любопытные глаза и вороватые пальцы туда не доберутся.
Той зимой я изучал интернет, и что могу в нём найти.
К весне я был готов вернуться обратно в Адирондак. Я собрал целый рюкзак книг. Взял столько еды, сколько мы втроём могли унести. Затем я шесть месяцев сидел в хижине в лесу.
Затем вернулся обратно в город.
Где узнал о даркнете от кого-то из людей Джи, которые покупали там оружие и находили там новых покупателей.
Затем вернулся в горы.
Принять душ. Смыть. Повторить.
Мне исполнилось восемнадцать, я только вернулся из гор, с волнением возвращаясь к своему ноутбуку, потому что по горло был одержим даркнетом, со всеми скрывающимися в нём секретами.
Я нашёл людей.
Знаете, других людей, которые пускали меня по кругу шесть лет назад? Да, я нашёл их, чёрт побери.
И у меня появилась идея…
Видите ли, хоть я и проводил половину года в хижине в горах, другая половина проходила внутри криминальной корпорации. Джи был суровым лидером. За годы, которые провёл с ним, я видел много пыток и смертей.
«Необходимое зло», — защищал его Микки, пожимая плечами.
И эти слова засели глубоко. Они пустили корни. В конце концов, они вытянулись и снова вырвались на поверхность.
Необходимое зло.
Да, я верил это.
Я верил, что в жизни есть необходимое зло.
Например, избавляться от педофилов.
Тогда, можно назвать это судьбой.
Практически сразу же, как в моей голове сформировалась эта мысль, раздался шум.
И слышны были только крики людей.
«Отдел полиции Нью-Йорка. Лежать. Руки вверх, ублюдок. Теперь ты наш, Джи».
Я слышал, как они ходят по нижнему этажу, знал, что дальше они поднимутся наверх.
Я бросился на пол, отрывая половые доски, хватая рюкзак, который пришлось обновить до туристического, чтобы влезла вся наличка, засунул в него рюкзак, надел ремешки, схватил мобильник, кинулся через пожарный выход и поднялся наверх.
Потому что Джи был умён. Крыша располагалась на расстоянии прыжка в три шага от соседнего здания. А это здание было в четырёх шагах от следующего. И как только ты перепрыгиваешь два здания, можно там спуститься по пожарной лестнице и исчезнуть в заднем переулке.
Обо мне не было записей.
Я был домашним котом.
Никто не знал, кто я.
Я едва ли когда-то выходил на улицу.